Журнал «Если», 2000 № 07
Шрифт:
Разумеется, к концу романа «наши» в целом победили. Но намечена возможности продолжения: Зло может вновь обрести силу, поскольку утрачен еще один артефакт силы — некий Камень. Так что ждите новой истории.
НАЧАЛО ОТВЕТА
В российской фантастике принято было ставить вопросы. Разумеется, общечеловеческие и неразрешимые, и сама глубина их делала бессмысленной попытку ответа. Вопросы были полезны — размывали мировоззренческие догмы, приучали к необходимости личного выбора, взывали к человечности — всем
И редко, очень редко кто-то решается нырнуть глубже, чтобы попробовать ответить.
Пожалуй, этим стремлением можно определить новый роман Вячеслава Рыбакова «На чужом пиру» (издательство ACT). Писателя, все творчество которого посвящено неразрешимым проблемам этики с выходом в метафизику, более не устраивают старые схемы. Спасибо, мы уже знаем, где сердце спрута. Теперь понять бы, что с этим спрутом делать. Рыбаков и пробует понять, дать свои ответы. И ответы эти многим не понравятся. Любители развлечься найдут роман слишком «заумным», ценители острых сюжетов сочтут «спокойным» — ведь фабула здесь закручена не Бог весть как лихо даже по сравнению с «Человеком напротив»… Точный баланс между идейной и сюжетной линиями заметен далеко не всем и не сразу.
Линия сюжетная продолжает предыдущие книги автора — «Очаг на башне» и «Человек напротив». Эстафету принимает Антон, сын Аси и Симагина. Взрослый, прошедший огонь и воду Антон пытается в нашей вечной мерзлоте сеять разумное, доброе, вечное, поддерживая истинных творцов — ученых, художников, мыслителей, которых наша рассекающая в иномарках реальность походя сметает на обочину жизни. Здесь Антон весьма напоминает своего тезку, благородного дона Румату. Разница лишь в том, что за спиной у него не стоит могущественная Земля XXII века, все его «спецвооружение» — это слабый дар эмпатии. Впрочем, и противники у него, в отличие от Симагина в «Человеке напротив», вполне земные. Тайные террористические организации, иностранные разведки…
Вторая, идейная, линия имеет подзаголовок «Дискета Сошникова». Это размышления о судьбах мира и России одного из опекаемых Антоном творцов-одиночек. Эта линия как раз и представляет главный интерес, именно в ней новизна романа.
Автор разрушает стереотипы, сложившиеся в последние десятилетия. То, чем обернулось торжество демократических идей, — закономерная плата за наивность. Попытка «стать Западом» обречена изначально — у нас цивилизации разные. Наша (Рыбаков условно называет ее православной парадигмой) основана на стремлении к некоей высшей ценности, ради которой и существует государство. Цивилизация же Запада живет исключительно днем сегодняшним. Трагедия России в том, что уже триста лет государство, этот инструмент достижения запредельной цели, само объявило себя таковой целью.
Идеи, конечно, не новые, но поразительное дело: то, что в устах национал-патриотов всех мастей звучит истерически и злобно, в изложении петербургского прозаика вызывает доверие. Спокойно, не разбрасываясь обвинениями и поисками «виноватых», он пытается разобраться в сути проблемы. Очень многое приходится пересмотреть в поисках выхода из нынешнего тупика. Почему все так получилось, что нас ждет в ближайшем будущем, как можно использовать особенности нашей извечной парадигмы, чтобы и сохранить этические ценности, и не впасть в очередной тоталитаризм, и противостоять той энтропии духа, что, как раковая опухоль, разъедает все общество?
Еще не ответы, но уже и не вопросы. Это предпосылки ответов.
Вот здесь-то
Леонид Кудрявцев
СЛУЧАЙНАЯ НАХОДКА
Газетный лист, в который были завернуты пампушки, купленные мной на одной из железнодорожных станций по дороге из Москвы в Ижевск.
И конечно — он является ошибкой, типографским браком… Впрочем, я несколько забегаю вперед. Сначала необходимо сказать о том, как он выглядит.
Собственно, выглядит он, как самый обыкновенный кусок газеты, после того как в него завернули пампушки. Само по себе его существование ничего не доказывает и, соответственно, не опровергает. Он просто существует. Однако на нем напечатан текст, являющийся для меня загадкой, отгадку которой я, скорее всего, так никогда и не узнаю.
Если попытаться оправдать возникновение данного текста всего лишь головотяпством верстальщика, то чем можно объяснить невнимательность редактора, отправившего макет в типографию? Брак таков, что легко обнаруживается даже при беглом просмотре текста. Не является ли странным неожиданный приступ редкой невнимательности сразу у двух профессионалов?..
Кроме того, что лист усеян пятнами и в достаточной степени измят, он обладает еще одним существенным недостатком: отсутствует верхняя часть, очевидно, оторванная торговкой пампушками. Скорее всего, как раз там и должно было находиться название издания и дата его выхода.
Может, это и к лучшему. Иначе загадка, на обдумывание которой я потратил некоторое количество собственного времени, утратила бы для меня часть своей таинственности. А размышлять над загадкой, которая, на твой взгляд, недостаточно таинственна, не такое уж большое удовольствие.
Теперь — о шрифте. Сразу бросается в глаза некая непривычная, излишняя округлость букв, а также их странные пропорции.
Да, конечно, сейчас, в эпоху компьютеров, любой текст можно напечатать каким угодно шрифтом. Если так уж приспичило, можно легко создать шрифт, непохожий ни на какой другой. Но в газете? Зачем? Какая в том нужда?
Итак — странный шрифт. Что он доказывает? Конечно — ничего. И все-таки я должен был о нем написать, поскольку, на мой взгляд, он являлся одной из причин, по которым я обратил внимание на напечатанный текст.
Вот мы и подошли к нему. Текст.
Собственно, речь идет не о целом тексте, а о множестве его фрагментов, большую часть которых понять практически невозможно (слишком велики в них пробелы). Некоторое количество фрагментов содержат упоминания о лицах, имена которых я до этого ни разу не слышал, но говорится о них, как о весьма известных людях. Кто такой Андрей Каум Вульфф, послевозвестник грядущего обновления, и почему его визит в местечко Бвыжицы имеет такое большое международное значение? Какими именно произведениями прославился великий композитор Тимон Б. Халланвог, чья ранняя кончина ввергла весь культурный мир планеты в состояние шока и уныния? Чем провинился Патрик Бвангу Ким, об окончательной поимке которого гордо сообщили «соответствующие органы»? Кстати, чем именно эти «соответствующие органы» занимаются, я догадываюсь. Но почему у них такое странное название?