Журнал «Если», 2001 № 04
Шрифт:
— Какую же? — прохрипел я.
— В любом плане бывают изъяны.
Джинни оставила меня переваривать это философское изречение и подошла к Тиму. На экране рассыпались крохотные, быстро двигавшиеся точки, которые постепенно складывались в буквы.
— Чертовски здорово, Тим, — одобрительно заметила она. — Я тоже слышала о той здоровенной дамочке, которую ты изобразил в чем мать родила. Расскажи, как ты это проделываешь.
Мальчик обернулся ко мне и дождался поощрительного
— Давай, сынок. Если это сработает, все будут благодарить тебя. Если же нет — никто не узнает.
— Ладно. Видите ли, Иден расположен в море, то есть в огромной чаше с пылью. Прибытие шаттла или любая деятельность на поверхности перемешивает пыль. Нам необходим солнечный свет, чтобы выращивать урожай и производить электричество, поэтому в большинстве мест работают стандартные смерчи Уинстеда, чтобы очищать купол и панели. Они сметают пыль посредством статического электричества.
— И сколько их тут? — спросила мисс Олдейб.
— Мы начали с пяти. Но я… как это сказать… убедил старейшин, что не мешает на всякий случай иметь несколько запасных. Поэтому они поручили мне приобрести еще десять, и я немного повозился с их моторами и системами наведения.
— Дай-ка и мне послушать, — прокряхтел я, направляясь к ним.
Раньше, сколько я ни допытывался, каким образом ему удается рисовать свои изображения, парень замыкался, как устрица в раковине. Теперь же я тихо радовался, что он не проговорился раньше, иначе мне бы пришлось пресечь это безобразие.
— Значит, ты создаешь граффити электростатическим перемещением лунной пыли?
— Да. В этом режиме заряд заставляет пыль вздуваться и тем самым создает гребешок. Поскольку обработанная таким образом пыль менее плотная и больше частиц облучаются солнечным светом и отражают его, линии выглядят почти белыми на фоне необработанной пыли. Тень, падающая от гребешков, придает линиям больше контрастности.
Я восхищенно покачал головой. Этот парень далеко пойдет!
— Так вот почему твоя картинка потускнела через несколько часов! Статический заряд вытекает, и пыль оседает на прежнее место.
— Да, но ведь я никому ничего плохого не делал! Просто дурачился! — оправдывался мальчик, и в его голосе слышались отголоски прежней боли и недоумения.
В самом деле, разве безобидная проделка заслуживает такого сурового наказания, как изгнание из дома и родного поселения?
И тут я твердо решил, что если нам удастся выжить, парень останется. Любой ценой. Даже если для этого придется его усыновить.
— Знаю, Тим. Теперь у тебя есть шанс спасти всех.
Поскольку мы все еще были отрезаны от внешнего мира, узнать, дошло ли послание по адресу, нам не удалось. Мы даже не сможем выяснить, вернется ли корабль, пока он не появится в зоне действия низкочастотного радара Идена.
Оставалось одно: вернуться в мой кабинет, собрать все, хотя бы отдаленно напоминающее оружие, и отправиться в отсек.
Тим захватил свой слейт,
Перед уходом я добавил к арсеналу с полдюжины пар стальных наручников: акт совершенно беспочвенного оптимизма. Но сначала мы сделали объявление, предписывающее всем жителям оставаться в своих домиках и приготовиться к возможной утечке давления. Поселение строилось на века. Если взрыв будет не слишком велик, некоторые вполне могут выжить в своих воздухонепроницаемых жилищах. Кроме того, я выполнил просьбу Тима и заметил, что не мешало бы помолиться.
Вся наша разнокалиберная троица вернулась в отсек, чтобы приготовиться к обороне. Я жалел, что привел с собой Тима. Если Детвайлер и его люди свалятся нам на голову, без драки не обойтись. Здесь не место для четырнадцатилетнего мальчика.
Правда, этот четырнадцатилетний мальчик сделал для спасения Идена куда больше, чем я, и не исключено, что его помощь опять понадобится.
Теперь я понимал, что это такое: посылать ребенка в бой.
— Нуки?
Я всполошенно моргнул, пробудившись от невеселых мыслей.
— Простите?
Джинни Олдейб вытащила из накладного кармана комбинезончика колоду карт.
— Сыграем пару робберов в нуки, шериф? — И с подозрением покосившись на меня, добавила: — А что, по-вашему, я имела в виду?
Я ошеломленно вытаращился на нее.
— Тут рядом бомба, готовая взорваться… — я взглянул на один из стенных мониторов: —…ровно через двадцать минут, а вы предлагаете сыграть в карты?
Она недоуменно нахмурила широкий лоб.
— А вы считаете, что у нас хватит времени на партию в шахматы?
— Как вы можете…
Я покачал головой и вздохнул.
Мисс Олдейб, склонив голову набок, окинула меня насмешливым взглядом, словно в жизни не слышала более идиотского вопроса.
— А разве я буду в большей безопасности, если шериф сожмет меня в своих стальных объятиях?
Я криво ухмыльнулся.
— Звучит неплохо, но вряд ли осуществимо. Кроме того, я так трясусь, что, возможно, сверну вам шею.
Она погладила меня по руке. Прикосновение оказалось на удивление бережным.
— Вы прекрасно держитесь, шериф. Значит, вы глазеете на меня и кое-что представляете?
— Может, самую малость, — признался я.
— Постоянно. Вы так часто «раздеваете» меня, что непонятно, как я еще не схватила воспаление легких.
— Предлагаю перенести эту беседу на более подходящее время, — поспешно заявил я, до невозможности смущенный тем, что в двух шагах от нас дремлет подросток. — Но, если позволите, я хотел бы задать один вопрос.
— Ради Бога.