Журнал «Если», 2001 № 09
Шрифт:
Тот пожал плечами:
— Пока…
— У меня такое впечатление, — сказал, улыбаясь, Мигунов, — будто вам очень хочется, чтобы погода испортилась.
— Чтобы исполнились мои мрачные пророчества? — отозвался Горюн. — Нет, я предпочел бы ошибиться… А вы лучше посмотрите на юг.
Мигунов пригляделся… В самом деле, там, куда показывал Горюн, в предрассветном сумраке можно было различить что-то похожее на легкие облачка.
— Пустяки, — бодро сказал Мигунов. — Пока их наберется столько, чтобы затянуть
— К сожалению, в горах погода меняется быстро.
— Не будем гадать, — сказал Мигунов. — Ждать осталось недолго.
Но прошло всего около трех часов, и неизвестно откуда взявшиеся облака стали стремительно заволакивать небосвод.
До затмения оставалось около получаса. Тучи щедро латали небо. Еще тридцать томительных минут — и произошел «первый контакт»: диск Луны стал медленно перекрывать дневное светило. Но было уже очевидно, что к моменту полной фазы тучи затянут Солнце непроницаемой пеленой. Разумеется, оставалась возможность радиоастрономических наблюдений. Но для данной экспедиции они играли лишь подсобную роль.
К Мигунову подошел Горюн:
— Что скажете теперь?
— Да, не повезло, — вздохнул Мигунов.
— Не повезло?
— Что же еще? — возразил Мигунов, не желая замечать намека. Он и без того был расстроен, так как возлагал на предстоящие наблюдения немалые надежды. — Вы не хуже меня знаете, что подобные неудачи случаются сплошь и рядом.
— Да? — ехидно спросил Горюн. — Чтобы единственный пасмурный день в году пришелся на момент затмения? Прикиньте-ка вероятность.
— Вы что-нибудь слышали о Лежантиле?
— Если не ошибаюсь, французский астроном XVIII века…
— Французская Академия послала его в Индию наблюдать прохождение Венеры по диску Солнца. Как вы знаете, явление весьма редкое.
— И что же?
— К прохождению 1761 года Лежантиль опоздал из-за превратностей пути. И тогда он решил остаться в Индии еще на восемь лет, что-бы дождаться следующего прохождения Венеры.
— М-да… — протянул Горюн. — Шутка ли — восемь лет. Впрочем, в те времена это можно было себе позволить — тогда люди жили медленно. И что же было дальше?
— Лежантиль выбрал для наблюдений такое место, где небо почти всегда безоблачно. В долгожданный день с утра стояла прекрасная погода. Так же, как у нас…
— Кажется, я догадываюсь, что было дальше…
— Вот именно. К моменту прохождения Венеры собрались облака и закрыли Солнце. Наблюдения не удались.
— Очень похоже… — задумчиво протянул Горюн. — И что вы хотите этим сказать? Что Мешков тут ни при чем?
Мигунов с искренним удивлением посмотрел на Горюна:
— Неужели вы всерьез допускаете иное?
— Но ведь это же Мешков предложил перебазироваться сюда! Я же говорил вам — ему не сидится на месте.
Теперь
— Не сидится на месте? — повторил он. И еще пробормотал что-то невразумительное.
— Что? — переспросил Горюн.
Но Мигунов только неопределенно махнул рукой. Отвернувшись от Горюна, он бросил взгляд туда, где возле бесполезного теперь коронографа одиноко стоял Мешков. Он весь как-то сгорбился, руки бессильно повисли вдоль тела — на него было больно смотреть… Горюн между тем продолжал что-то говорить. Мигунов почувствовал, как в нем закипает раздражение.
— Оставьте, пожалуйста, — сухо бросил он.
Горюн обиженно повел плечами и отошел. Мгновение поколебавшись, Мигунов направился к Мешкову.
— Не стоит расстраиваться, — сказал он мягко. — Обыкновенное коварство природы. Закон падающего бутерброда.
— Что? — вздрогнув, переспросил Мешков. И с усилием улыбнулся: — Ну да, конечно…
— Из двух равновероятных событий всегда происходит наименее благоприятное, — продолжил Мигунов, стараясь отвлечь Мешкова от мрачных мыслей.
— Обидно, — тихо произнес Мешков, как бы отвечая самому себе. — Обидно за товарищей. Я хотел как лучше.
— Но мы еще не знаем, — резонно возразил Мигунов, — какая погода сейчас там, откуда мы уехали. Скорее всего, она и там испортилась. К тому же погода пока от нас не зависит. И от вас в том числе.
— Я пытался связаться с местными астрономами по мобильному телефону, но почему-то связь не работает.
Мешков как-то странно посмотрел на Мигунова и, повернувшись, медленно побрел по направлению к палаткам.
Утром следующего дня двинулись в обратный путь. Вниз ехали в тягостном молчании, словно возвращались с похорон. Мигунов предусмотрительно устроился подальше от Горюна, ему не хотелось возобновлять надоевший разговор. Мешков сидел в одиночестве — место рядом с ним осталось свободным. На полпути Мигунов поднялся и пересел к нему. Мешков бросил на него быстрый взгляд, но ничего не сказал.
Так в молчании они доехали до той площадки, где первоначально планировалось проведение наблюдений. Шофер, крутанув руль, лихо вписался в последний поворот, и сидевшим в автобусе открылось неожиданное зрелище.
Здания, в котором они недавно ночевали, да и самой площадки больше не существовало. Повсюду валялись бесформенные обломки камня, земля была разворочена, словно здесь прошел гигантский плуг.
Водитель затормозил так резко, что все едва не попадали со своих мест. Автобус остановился. Пораженные увиденным, ученые молча столпились возле развалин…
Мигунов заметил знакомого старика-сторожа, одиноко бродившего среди обломков, и поспешил к нему.
— Что тут произошло?
— Обвал, — глухо произнес старик. — Лавина.