Журнал «Если», 2005 № 03
Шрифт:
— Так, — зловеще произнес сержант, — а почему не на работе?
— А у нас… это… выходной! — нашелся я.
— Какой еще выходной? — удивился он и, помолчав, решительно показал рукой на выход: — Попрошу, граждане, следовать за мной!
В милиции он сразу повел нас в кабинет, на двери которого красовалась удручающая надпись: «Отдел по борьбе с тунеядством». За столом сидел капитан и что-то писал.
— Вот, товарищ капитан, — сказал сержант, — еще двоих тунеядцев выловил. И откуда только такие берутся?
— Петров, — недовольно произнес капитан, — ну что ты их каждый раз ко мне таскаешь? Ты что, первый день в милиции, сам не знаешь, что с ними делать?
Петров вытащил из кармана весьма потертый листок и стал вслух читать что-то до боли знакомое:
— Песчаный карьер — 3 человека. Строительство жилого дома — 2 человека…
Капитан остановил его взмахом руки:
— Ну, вот туда и отправь, раз на стройку двоих нужно, — и снова принялся писать, всем своим видом показывая, что вопрос решен.
Я с трудом перевернул тяжелую тачку, высыпал песок в огромное корыто, и бетонщики тут же стали перемешивать его с цементом, крикнув мне, чтобы я шустрее поворачивался. Я погнал тачку обратно под погрузку. Как только я поставил ее на нужное место, Валентин тяжелой совковой лопатой принялся с энтузиазмом швырять в нее песок. Я вытер обильный пот: несколько минут можно было передохнуть.
— Да перестань ты расстраиваться! — мельком глянув на меня, сказал Валька, продолжая швырять песок. — Подумаешь, велика беда: ну, поработаем немного на коммунизм. Скоро эта реальность распадется, и мы снова вернемся в свою.
— Да поскорей бы уж, — вздохнул я, — а то ведь третий месяц пошел, а она все не распадается.
— Старик, — недовольно сказал он, — я тебе сколько раз объяснял: ну, ошибся я немного в расчетах. Слишком уж крепкая реальность попалась! И то сказать: ее двести миллионов человек создавали. Такая реальность так просто не рассыплется.
— Я вот, Валька, чего никак понять не могу, — сказал я. — Я же отлично помню, у коммунизма был лозунг: «От каждого по способности, каждому по потребности». Ну, насчет потребностей согласен: здесь никакого надувательства нет, бери, чего хочешь и сколько хочешь. А вот насчет способности… Они что, считают, что я способен эту проклятую тачку по восемь часов в день толкать? Да у меня через пять минут работы перед глазами круги плыть начинают! Вот пять минут я и должен работать.
— Не прибедняйся, — сказал он, — первый месяц, действительно, было трудно, а сейчас втянулись — и вроде бы ничего. Знаешь, я сегодня «Экран соревнования» смотрел: мы с тобой в передовиках! Бригадир сказал, что если темпов не снизим, на следующей неделе нам присвоят звание «Ударник коммунистического труда»!
Тут он осекся, посмотрел на меня и поспешно успокоил:
— Правда, к этому времени нас здесь уже не будет, — и, увидев, что я молчу, продолжил: — Я вот что решил: как только вернемся в нашу реальность, я первым делом свой аппарат с полной нагрузкой работать заставлю. И не по первой, а по второй функции! Уж он у меня попашет! Столько же, сколько мы здесь по его милости вкалываем! И никаких ему выходных! — добавил он, очевидно, вспомнив сержанта.
Я взял вторую лопату.
— Хватит болтать! — сказал я. — Работать надо, а то не видать нам звания ударников, как своих ушей!
ВЕХИ
Вл. Гаков
Заветы Исаака
Если говорить о творческой плодовитости, то Айзеку Азимову, 85-летие которого мир фантастики отметил в январе 2005 года, попасть в Книгу рекордов Гиннесса не удастся. Да, он оставил
10
И по этой причине библиографию автора, которая обычно публикуется в конце статьи, мы на этот раз дать не решились. (Прим. ред.)
О фантасте Азимове подробно рассказывать читателям журнала «Если» даже как-то неудобно: трудно поверить, что кто-то из них незнаком с творчеством этого писателя. Поэтому напомню лишь о человеке Азимове.
Когда скользишь взглядом по спискам созданного им, перед глазами невольно встает образ эдакого промышленного конвейера, беспрестанно, без отдыха, день за днем выдающего печатную продукцию. Не случайно на одном из дружеских шаржей писатель изображен в виде электрической пишущей машинки в очках и неподражаемых азимовских бакенбардах.
Между тем в жизни это был живой, остроумный, реактивный, склонный к эксцентрике человек. Совсем не «машина» — могу судить по личной (увы, единственной) встрече с ним. И его жизнь, манеры, привычки постоянно давали пищу журналистам, охочим до вкусных, будоражащих фактов.
Все ли знают, что выдающийся фантаст и популяризатор науки XX века, чье воображение смело устремлялось в иные галактики, оказывается, всю жизнь панически боялся самолетов и открытого пространства? Последние десятилетия жизни он почти не покидал своей нью-йоркской квартиры (между прочим, расположенной на 30-м этаже — неплохо для человека, страдающего агорафобией?). И выбирался лишь на те конвенции, куда можно было добраться наземным транспортом.
Всем ли известно, что Писатель, пророчески предвидевший воцарение «электронных мозгов», до последних лет не расставался с допотопной электрической пишущей машинкой, а компьютер использовал исключительно в качестве записной книжки и «гроссбуха». Рассказывают, что представители одной ведущей компьютерной фирмы, сломив наконец сопротивление знаменитого писателя, установили-таки у него дома «персоналку» — и тут же раздался звонок клиента, торжествующе и не без сарказма заявившего: «Я так и знал — эта штука не работает!». Бледный от позора менеджер фирмы немедленно помчался к писателю — чтобы выяснить: тот всего лишь забыл подключить машину к сети…
А его легендарное недоверие к литературным агентам! Для тех, кто хотя бы в общих чертах знаком с американским издательским миром, вероятно, прозвучит откровением, что писатель-трудоголик, в течение полувека выстреливавший более десятка книг ежегодно, вел все свои дела с издательствами собственноручно. И все из-за того, что когда-то на заре азимовской писательской карьеры ему попался один жуликоватый агент, обманувший начинающего автора.
Он был дважды женат: в 1948 году — на Гертруде Блюгерман, родившей ему сына Дэвида и дочь Робин Джоан, а в 53-летнем возрасте создал новую семью — с Джанет Джепсон, которая в 1980-х годах сама начала писать фантастику для детей. Все знавшие писателя в один голос утверждали: если Айзек Азимов и не служил образцом правоверного иудея, то уж образцовым еврейским папой точно был!