Журнал «Если», 2005 № 11
Шрифт:
Последние радости уходящей Полыни. Такое вы будете помнить, обещали они.
Поганцы соберут в одном месте очень много народу. Может быть, что-то и выяснится за последний час.
— Ладно, — смилостивилась она. — Но только одним глазком!
Они отстояли очередь, купили билеты в будке у Сестры-Поганки и
отдали их флегматичному гоблину на входе. У него было четыре руки, которые он использовал, чтобы утихомиривать хулиганов и ловить безбилетников. Афиша на тумбе изображала детину с лысой головой и лицом, будто бы рассеченным по линии глаз, а потом склеенным, так что череп, выпуклый лоб и безволосые надбровные
В небольшом вестибюле цирка толклась уйма народу. Сами Поганцы — пара здоровых ребят в полосатых тельниках, натянутых пузами — стояли тут же, приветствуя гостей и возбуждая их любопытство заманчивыми обещаниями. В обычной жизни Поганцы были просто дельцами от шоу-бизнеса, хозяевами полулегального частного клуба с душком забегаловки для любителей острых ощущений. Стриптиз и тотализатор. Полынь, однако, всему придавала специфический аромат.
Мардж сотоварищи встали в хвост длинной очереди, которая в обход главного зала тянулась в подсобку, где, как в музее (или, скорее, в зоопарке), были выставлены клетки с участниками сегодняшних игрищ.
Большинство из них были темны и грязны, от них плохо пахло, но орки — невзыскательные зрители. Шаг за шагом троица продвигалась мимо ехидны, мантикоры, русалок-сиамских близнецов, облезлого полуседого вайверна, выглядевшего так, словно он упал в чан с хлоркой и неравномерно отбелился… Сзади напирали и дышали в затылок. Чесноком дышали.
Выродок помещался в самой большой клетке и жался в угол: каждый второй норовил кинуть в него камешком или монеткой. На самом деле кожа у него была серой, местами бородавчатой, и еще он ожесточенно чесался. От ногтей его оставались багровые полосы, кое-где они загнили, превратившись в мокнущие язвы. В миске, что стояла посреди клетки, кисли капустные листья, а на полу валялись черствые корки.
Он у них долго не протянет.
Очередь тянулась к выходу, Мардж следовала ее течению и не сразу поняла, что все в момент изменилось. На груди возле сердца стало пусто и холодно — заклятие исполнилось. Когда она входила в двери цирка, носок еще грел, а значит, где-то по пути она прошла мимо Люция, не узнав его.
Она вывернулась из очереди и принялась протискиваться против ее течения, боком, в опасной близости от клеток правого ряда.
— Эй, Мардж! Ты чего? Ты куда?
Верные оруженосцы повторили ее маневр, не желая терять атаманшу и пустив в ход зеленые кулаки и локти.
— Стоп, бойцы. Нам надобно тут кой-чего спереть. Поганцам это без надобности, а мне сгодится.
— Опа! Мардж, давай выродка сопрем?
— Нет, — отрезала Мардж. — С ним возни много. К тому же он больной.
— А чо переть будем?
— Эльфика. Где-то тут есть эльфик. За него объявлена награда, и мы его продадим. Ищите давайте.
Люций лежал на подстилке в тесной клетке, спиной к зрителям, свернувшись в клубок, в позе, воплощавшей отчаяние. Марджори назвала его по имени, он пошевелился и посмотрел на нее. На голове у него была вязаная шапочка, видимо, чтобы
— Бойцы, гвоздь или булавка найдется?… А теперь прикройте.
Пацаны встали с обеих сторон, отжимая толпу, а Мардж склонилась перед дверкой, ковыряя гвоздиком в замке. Когда-то у нее это неплохо получалось.
— Ну и хлопот с тобой, парень! — выдохнула она. — Как тебя угораздило?
— Окружили на улице… хотели уж было рвать… думал — все, доигрался, бесславный конец… но Поганцы успели вовремя и купили за пятак… тогда был рад, но сейчас… — речь его прерывалась на вдохах, его лихорадило, шеки пылали.
— Спокойно. Знаешь, кто я? Марджори Пек, слыхал про такую?
— Та девушка из комикса?
Мардж присвистнула:
— Что, и комикс уже нарисовали?
— А мне плевать, кто ты, маленькая воровка! — Куси и Йоки разлетелись в стороны от неторопливых, увесистых оплеух. Решимость стоять за Мардж тут же улетучилась, они прыснули в стороны, как мыши, и потерялись в толпе. Против обоих здоровенных Поганцев Мардж ничего не могла, хотя и попыталась применить колено. Дверцу в клетке Люция отперли, и ее запихнули вовнутрь. А там не то что несколько шагов, там вдвоем вообще ни сесть, ни лечь. Даже испугаться не успела.
Люций смотрел на нее с надеждой. Мардж криво ухмыльнулась:
— Ерунда. Выберемся.
— Прости… — паренек, видимо, и представить себе не мог, чтобы на его глазах так обращались с женщиной, а он ничего не сделал.
— Ты здесь целый день. Выяснил, поднимается эта клетка или нет?
— Э?
— Ну, — терпеливо разъяснила Марджори, — Полынь на то и Полынь, чтобы убивать. Поганцы устроят какое-нибудь шоу, приканчивая нас покрасивее, причем на то, чтобы сделать это законно, у них осталось не так уж много времени. Главное, чтобы нас прямо в клетке не зажарили.
— Прости, — только и смог повторить Люций.
— Ничего страшного. Запомни одну вещь — когда нас вытряхнут отсюда, держись рядом со мной на расстоянии вытянутой руки. И не щелкай клювом: я побежала — ты бежишь рядом, все объяснения потом. Иначе не вылезем.
— Вы… кто?
— Твой ангел.
— Сегодня не надо шутить. Пожалуйста.
— А чем не день для шуток? Не хуже прочих. Полынь — она здесь, — Мардж постучала себя по лбу. — И больше нигде. Расскажи-ка мне лучше, что тебя дернуло уйти из Шиповника в этот дурдом?
Через проход и направо от их клетки завизжал и завыл выродок: Марджори невольно бросила туда взгляд; Люций, напротив, втянул голову в плечи и отвернулся. Что-то очень страшное происходит, что-то очень плохое. В какое-то мгновение клетка оказалась видна на просвет: открылась задняя ее стенка, а передняя въехала вовнутрь. Механизм выдавливал бедного выродка из его клетки куда-то в гулкое и ярко освещенное пространство. Его там встретили свист и улюлюканье тысячной толпы.
— У Чины и Гракха скоро родится ребенок, — быстро сказал Люций. — Я уже не буду Младшим Дома. Это бы ничего, я к маленькому не ревную, но… в Доме есть Старший, Младший и остальные. Остальные не в счет, им приказывают, они исполняют. Гракху повезло, он вон какой, но и он повинуется, когда милорд приказывает ему. А я? Что я такое? Вот я и решил… Я знал, что Альбин пойдет, что это достойное деяние. Пройти сквозь ад и вернуться иным. Понимаете, это важно. Я буду защищать вас, сколько смогу.