Журнал «Если» 2008 № 05
Шрифт:
— А что еще у вас есть? — не выдержал Мори.
— Говорю же: все, что угодно. Где-то тут моя коллекция Мориса Голда… А, вот онаОн дотянулся до верхней полки, схватил какие-то ноты и показал нам.
— Песня, которую вы так и не сочинили.
За нотами появилась книга.
— Роман, который вы так и не написали.
Выражение бесконечной печали омрачило его лицо, когда он вытащил снимок маленького мальчика:
— Внук, которого у вас никогда не было.
— Он очень похож на Марка, — выдохнул Мори. Марк был его сыном, убитым
— Я только что сказал вам.
— Но у меня не было внука— Знаю, — кивнул Баффл. — Поэтому и снимок никогда не существовал.
Он дунул на фотографию, и она тут же исчезла.
— А я думал, сегодня вы не собираетесь показывать фокусы, —
бросил я.
— Я и не показываю. Фокусы — это для детей.
— В таком случае, как вы назовете то, что продемонстрировали?
Он ткнул пальцем в сторону трех мутных стеклянных кувшинов.
— Надежды. Мечты. Сожаления.
— Нет, серьезно, как вам это удается? — настаивал я.
— Серьезно? — повторил он, изогнув бровь и, казалось, глядя прямо сквозь меня, в какую-то непонятную точку, которую никто не должен видеть.
— Берем две неплохо прожитые, но ничем не выдающиеся жизни, перемешиваем вместе с тем, что могло быть, и с тем, чего никогда не случилось, слегка спрыскиваем оптимизмом юности и цинизмом зрелости, добавляем несколько капель триумфа и чашку неудач, разогреваем печь давно угасшей страстью, посыпаем крохотной щепоткой мудрости — и готово. — Он улыбнулся, крайне довольный своим объяснением. — Срабатывает безотказно.
Он вел себя как типичный торговец. Заговаривал зубы клиентам в надежде всучить подмоченный товар. Но Мори жадно впитывал каждое слово. Глаза сияли, лицо раскраснелось: он снова был одиннадцатилетним мальчишкой, ожидавшим от Баффла всяческих чудес.
— Терпеть не могу торопить клиентов, — заметил Баффл, — но уже почти пора кормить банши note 19и горгону.
— А нельзя ли нам на них взглянуть? — вскинулся Мори.
— Подозреваю, что они покажутся вам обычными кошками.
— А всем остальным? — не отступал я.
— Это зависит от того, сумеет ли человек разглядеть за внешним обликом истинную сущность вещей.
— Вы всегда так ловко уворачиваетесь от прямых ответов? — не выдержал я, раздраженный тем, что после всех этих лет ему по-прежнему удавалось мистифицировать меня. Мой разум подсказывал: все это фокусы. Но что-то еще продолжало настойчиво шептать: вот оно, истинное волшебство— Нет, мастер Силвер, — ответил он. — Но и вам не всегда так легко давались саркастические вопросы.
— В некоторых кругах сарказм считается признаком интеллекта, — парировал я.
— Но здесь нет «кругов», мастер Силвер. Вы просто не умеете вывернуть наизнанку мир.
И тут Мори застонал. Обернувшись, я увидел, что тело его скручено невыносимой болью. Я вытащил из его кармана пару таблеток и сунул ему в рот. Подождал минуту, прежде чем спросить:
— Помогло?
— Не слишком, —
— Я немедленно везу тебя домой— Да. Думаю, так будет лучше.
Но тут Аластер Баффл внезапно очутился между нами и дверью.
— Я только хотел сказать, как был рад снова увидеть старых друзей. И в будущем надеюсь встретиться с вами вновь, — объявил он.
— На вашем месте я бы не очень на это рассчитывал, — буркнул я.
— Думаю, это наш последний выход в свет, если учесть все обстоятельства.
— В таком случае позвольте хотя бы пожать вам руку на прощанье— воскликнул он, схватив меня за руку. — И вашу, мастер Голд.
Мори перепугался до смерти: он ненавидел всяческие прикосновения, когда корчился от очередного приступа боли, и я выступил вперед, чтобы помешать Баффлу сжать его ладонь. Но тот осторожно отодвинул меня, — я говорю «осторожно», потому что он, похоже, вообще не применил силы, но у меня было такое чувство, будто он и слона отпихнул бы с такой же легкостью, — и широко улыбнулся Мори:
— Не бойтесь, мастер Голд, я буду очень осторожен.
Он шагнул вперед и бережно взял костлявую, изувеченную и искореженную артритом руку Мори. Я видел, как иногда то же самое проделывали медсестры. Мори при этом обычно вопит, а чаще всего просто теряет сознание. Но на этот раз он не вскрикнул, не упал в обморок, даже не застонал. Просто уставился на Баффла с необычным выражением — словно снова смотрел свое первое волшебное шоу, а мир был еще молод и полон бесконечных обещаний.
Я проводил его на улицу и поймал очередное такси. Обернувшись, чтобы помочь ему вскарабкаться на заднее сиденье, я увидел, что Мори стоит прямо, не опираясь на трость. Мало того, он поднял руку и сжимал пальцы снова и снова, не веря собственным глазам.
У меня накопилась куча вопросов к Аластеру Баффлу, но я вдруг услышал, как щелкнула дверь, и, обернувшись, увидел, что он уже вешает табличку «Перерыв на обед».
С Мори произошла метаморфоза. Абсолютно невероятная. В ту ночь он отказался от болеутоляющих, а назавтра стал тасовать карточную колоду, чего не мог делать много лет. Доктора заявили, что это почти чудо: мол, иногда артрит дает ремиссию, но чтобы так быстро и до такой степени… Мори вежливо выслушал их, а когда мы остались одни, сказал мне: у него нет ни малейших сомнений, что все это дело рук Аластера Баффла.
Он продал пару акций, которые берег неизвестно для чего, и на следующей неделе мы снова отправились в Лавку чудес.
— Добро пожаловать, мои когда-то юные друзья, — приветствовал Баффл, когда мы вошли в магазинчик. — Что показать вам, джентльмены, на этот раз?
— Все, что хотите! — ответил Мори.
— Дайте подумать, — протянул Баффл. — А! Вот оно! Именно то, что нужноОн вышел в заднюю комнату и через минуту вернулся с маленькой белой лабораторной мышкой в огромной клетке, которая больше подошла бы для шестидесятифунтового пса.