Журнал «Если», 2009 № 05

Булычев Кир

— С вами все в порядке, мисс?…

Мэри пошатнулась. У нее сильно кружилась голова. «В порядке?… — подумала она. — Что бы это значило?»

— Кажется, да, — ответила она.

Когда поздно вечером Мэри вернулась в Пемберли, она застала обитателей усадьбы в сильнейшей тревоге. Бингли и Дарси успели побывать в Лэмбтоне и обыскать прилегающий к дороге лес, но, разумеется, не обнаружили никаких следов Мэри. Миссис Беннет стало дурно, теперь она лежала в постели в полной уверенности, что потеряла не одну, а сразу двух дочерей. Уикхэм не преминул обвинить Мэри в легкомыслии и эгоизме, Лидия бросилась на защиту сестры. Спор между супругами довольно скоро превратился в шумную ссору — Лидия обвиняла мужа в том, что он не способен содержать семью, а Уикхэм

твердил, что она неправильно воспитывает детей. Мистер Беннет, к которому попеременно апеллировали обе стороны, предпочел укрыться в библиотеке.

Родным Мэри сказала только, что провела весь день в Мэтлоке. Она не стала ничего объяснять, не стала извиняться. В городе еще некоторое время судачили о напавшем на нее гиганте, о Роберте Пигготе, о таинственном исчезновении тела Китти, однако все эти события не получили никакого продолжения, поэтому разговоры вскоре затихли.

А зимой Мэри обнаружила в ноттингемской газете любопытную заметку:

УЖАСНОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ В ШОТЛАНДИИ

Как сообщает наш специальный корреспондент, в начале ноября на морском берегу близ уединенного шотландского поселка Тарсо было найдено тело молодого человека, опознанного впоследствии как мистер Генри Клерваль из Женевы. Тело было еще теплым, на шее виднелись следы удушения. По подозрению в убийстве был задержан товарищ мистера Клерваля, некто мистер Франкенстоун, также прибывший в нашу страну из Швейцарии. В процессе дознания судье первой инстанции мистеру Кирвану удалось установить, что в момент совершения преступления мистер Франкенстоун находился на Оркнейских островах, поэтому спустя два месяца обвиняемый был отпущен на попечение собственного отца и, вероятно, поспешил вернуться на континент.

Через месяц после описанных событий неподалеку от устья реки Тарсо море выбросило на берег большую плетеную корзину, в которой кроме груза камней находилось тело неизвестной молодой женщины. Опознать ее не удалось, как и установить личность убийцы. Предполагается, однако, что упомянутая женщина могла стать жертвой того же преступника, который тремя месяцами ранее расправился с мистером Клервалем.

Тело женщины было погребено по христианскому обычаю на кладбище пресвитерианской церкви в Тарсо. Жители поселка, потрясенные двумя страшными убийствами, единодушно молят Господа об избавлении от зла.

Ах, Виктор, Виктор, подумала Мэри. Она все еще помнила тепло его руки, прижимавшейся к ее бедру сквозь ткань халата. Теперь он, конечно, вернулся в родную Швейцарию и женился на этой своей кузине Элизабет. Мэри надеялась, что со своей женой Виктор будет откровеннее, чем с ней, ибо судьба злосчастного Клерваля не предвещала ей ничего хорошего. Кроме того, существо все еще оставалось без пары.

Вырезанную из газеты заметку Мэри спрятала в ящик своего письменного стола, где лежали «Естественная история птиц в популярном изложении для детей и юношества» Самуэля Галтона, «Забавные истории для детей» Присциллы Уэйкфилд, окаменевший трилобит из Дадли, бумажный веер, с которым она ездила на первый в своей жизни бал, а также засохший букетик цветов, который швырнул девятилетней Мэри незнакомый мальчишка, зачем-то забравшийся на дерево близ меритонской площади.

После смерти родителей Мэри переехала к Лиззи и Дарси в Пемберли-хаус, где жила до конца своих дней, сочиняя (под псевдонимом) длинные статьи-размышления философской направленности и отсылая их в лондонские газеты. Племянник Уильям, его жена и его дети очень любили тетю Мэри, как прозвали ее дома, за доброту и мягкость характера. Малыши, правда, нередко посмеивались над ее близорукостью, над ее любовью к книгам и пристрастием к фортепьяно, на котором она так и не выучилась играть как следует. Но прошло время, и тетя Мэри стала пользоваться у них огромным уважением, ибо умела хранить тайны и была непревзойденной советчицей в сердечных делах, что было, по меньшей мере, странным для женщины, чья душа никогда не знала сильных

страстей и чье знакомство с миром было достаточно поверхностным.

Перевел с английского Владимир ГРИШЕЧКИН

Сергей КУПРИЯНОВ

Ловушка Шермана

Воин не бежал. И не шел. Черт его знает, как это назвать. Выбрасывая лакированные ботинки вперед так шустренько, словно в мультфильме, он в то же время как будто не очень спешил, но при этом лицом, всей своей позой, положением тела отчетливо говорил всем, кто его мог видеть, или, допускаю, только мне: «Спешу! Бегу и спотыкаюсь!»

Впрочем, что взять со штабного, который и пороха-то наверняка не нюхал.

— Капитан Шерман? — проблеял он козлетоном. Как будто у меня на груди не висит знак воинского отличия с моей… Моим позывным, скажем так.

— Я. В чем дело, лейтенант?

Настроение у меня было не ахти, это точно. Да и у кого оно бывает другим на распредпункте? Когда впереди у тебя одна неизвестность.

Вообще-то после госпиталя мне полагалось две недели отпуска, но, поразмыслив, я решил от него отказаться — какой смысл переться в ту даль, где находится мой дом? Больше устанешь от дороги и пересадок, нервотрепки с билетами и прочих путевых приключений, включая патрули и таможню. Лучше это время перекантоваться где-нибудь в ближайшем тылу, а заодно и оглядеться. Примерно так я и заявил немолодому лейтенанту. Тот понимающе кивнул: действительно, уезжать на пятнадцать дней, если ты только не собираешься дезертировать, нет смысла.

— Вас вызывает полковник, — сообщил посыльный. Полковник мне сразу понравился. Оборвав на полуслове мой доклад, указал рукой на стул возле своего стола.

— Времени совсем нет. После госпиталя, значит? Есть предложение, майор.

— Я капитан.

— Майор, если согласишься. На время исполнения обязанностей, само собой. Комендантом пойдешь?

— Комендантом чего?

— Укрепрайон. Отсюда километров тридцать. В целом место спокойное, но требуется опытный человек. Ну?

— В принципе согласен, но хорошо бы хоть в общих чертах…

— Вот и хорошо, что согласен. Смотри сюда. — Он вывел на большой экран карту и чиркнул по ней красным курсором, остановив его на дорожной развилке. — Здесь. Стрелковая полурота. Они там уже с месяц, поэтому закопались по самые уши. Взвод полевой жандармерии. Зенитная батарея. Для усиления приданы два броневика и легкий танк. Примерно в километре, — он переместил курсор к востоку, — лагерь геологоразведки. Русские, кажется. Большую часть людей они уже вывезли, но кое-кто еще остался. Обрати внимание — у них мощная радиостанция, вертолет и, самое главное, медицинский блок мест на десять. Есть врач. Ну, с этим на месте разберешься.

— А где прежний комендант?

— Прежнего не было. Всем заправлял командир стрелков. Представляешь — ногу сломал! Говорит, неудачно спрыгнул с брони. Только, думаю, по-пьяни. Так что ты там смотри! Нужно взять всех в один кулак. Дам тебе с собой людей — комендантский взвод. Задача номер один — контроль за передвижением по дороге. Жандармы в целом справляются, но поползли слухи, что за деньги черта лысого пропустят. Слухи, понятно, к делу не пришьешь, но контроль усилишь. Словом, разберешься. Второе и главное — создать полноценный укрепленный район на случай атаки. Сам я там уже дней десять не был, но на днях обязательно загляну. Так что проверю лично.

— А что, могут атаковать?

— Да как сказать, — отвел он взгляд. — Так посмотреть, то и смысла никакого. Перед тобой полк полной комплектации, сзади небольшие городки, практически деревни. Ничего интересного. Но, знаешь, лучше быть готовым к худшему, кто этих пинчей поймет. В прошлый раз тоже, понимаешь, ушами хлопали да языками болтали. Думали: куда им против нас! Вот и расхлебываем теперь.

Про пинчей — это он правильно, в самую точку. Только мы больше их зверями называем. Или зверьками. Нередко — тварями. Так повелось. А не пинчами или тем паче пинчинос. Потому что звери, они звери и есть. И те, кто с ними, тоже не люди.