Журнал «Если» 2010 №12
Шрифт:
В будущем это может стать основой для нашей военной доктрины!
Перевел с испанского Владимир ИЛЬИН
НОМОС И КОСМОС
Трилогия «Ойкумена» литературного тандема, известного под псевдонимом Генри Лайон Олди, как-то сама собой вошла в золотой фонд современной отечественной фантастики. Не в последнюю очередь благодаря нешаблонному подходу к такому, казалось бы, почтенному, вдоль и поперек изборожденному ракетами жанру, как космическая опера. Соавторам и впрямь удалось
Критик Василий Владимирский, назвавший на «Озоне» «Ойкумену» в числе десяти лучших фантастических романов последнего десятилетия, недаром пишет о трилогии: «Космическая опера с оригинальным, детально проработанным миром, написанная в манере, более уместной для какой-нибудь ориентальной фэнтези». Корнями «Ойкумена» и правда уходит в фэнтези, но, скорее, античную — роман тех же Олди «Одиссей, сын Лаэрта», где соавторы впервые использовали понятие «номос». Номос — порядок жизни, самостоятельно устанавливаемый каждым народом, и, по Олди, немногие отваживаются выйти за границы своего изолированного номоса в Большой Космос, представляющий собой совокупность номосов. Однако если в «Одиссее» номосы довольно эффективно отграничивают друг от друга народы с их богами, верованиями, традициями и даже географией, то в «Ойкумене» эта концепция переносится уже на устройство обитаемой вселенной. Мир Ойкумены, как указывают в одном из интервью сами авторы, — это существование изолированных номосов. Брамайны, помпилианцы, вехдены, вудуны и прочие странные расы обитают каждая в своем мире, однако их территории не расположены на плоской земле античности, но взвешены в черной бездне Космоса. И «открывает» номосы не хитроумный Одиссей, а не менее хитроумный «кукольник» Лючано Борготта, человек сугубо штатский и в каком-то смысле антигерой, поскольку никакими типичными для героя космооперы качествами не обладает.
Выход человечества на новый виток развития возможен лишь тогда, когда номосы свободно сообщаются между собой и, мало того, объединяются в Ойкумену. Это и стало финалом первой трилогии об Ойкумене, и вот перед нами первый том, открывающий трилогию вторую. И правда, жаль было бы бросать на произвол судьбы такой великолепный мир!
Однако, судя по первому тому (впрочем, кто знает, куда повернет действие), эта часть эпопеи существенно отличается от предыдущей. Во-первых, открывающий ее роман «Дитя Ойкумены» в отличие от «Кукольника», да и всей первой трилогии, композиционно линеен. Ни флешбэков, ни загадочных «посторонних» зачинов каждого значимого эпизода (в первой трилогии все линии сходятся лишь в финале). Даже витиеватые метафоры, которыми славится избыточная, барочная проза соавторов («взгляд отставного канонира напоминал рабочее сопло плазмотрона»), здесь кажутся несколько чужеродными — историю-то нам авторы рассказывают довольно простую. Однако, как и все простые истории, вечную в своей универсальности. Это роман воспитания, история появления на свет и взросления Регины, девушки-телепата, выросшей в достаточно благополучном и оттого довольно жестко регламентированном мире «техноложцев» — расы, не обладающей мистическим талантом других рас физиологически аккумулировать и распределять энергию, способную оживлять «двигуны» звездолетов. Телепатия на родной планете Регины — дар редкий, донельзя полезный («Вы произвели на свет кусок золота», — говорит высокопоставленный дядя ошеломленным родителям) и в то же время опасный, поскольку контролировать его малолетняя девчушка не способна. Соответственно, надо научить ее ограничивать свой дар и применять его только по назначению — на пользу обществу.
Обучение ограничениям (с сопутствующими этому травмами и неизбежными драмами взросления) и составляет основную сюжетную линию романа. Олди отказались от оценочного подхода. Насилие над человеком ради блага общества — хорошо это или плохо? Благополучный мир девочки-телепата даже имеет свой комплекс наук, изучающих факторы, необходимые для построения счастья как всего общества, так и каждого отдельного человека. Здесь прекрасно развиты биология и медицина, срок жизни граждан продлен вдвое, ученые по статусу приравнены к дворянству и аристократии, процветают искусства…
Идеальный мир? Вряд ли. Надменные «техноложцы» боятся и презирают «энергетов», владеющих «животной» энергией, ограждают себя от вмешательства извне военной мощью и бюрократической системой.
Иначе говоря, снова номос, закрытое общество, однако какие прорывы ожидают нас во второй и третьей книгах, пока угадать сложно — наверняка, зная метод Олди, можно утверждать одно: и этот номос рано или поздно
Мария ГАЛИНА
Рецензии
Пол МЕЛКОУ
ДЕСЯТЬ СИГМ
Москва: ACT — Астрель — Полиграфиздат, 2010.
– 348 с.
Пер. с англ. Ю.Гальдберга.
4000 экз.
В произведениях Мелкоу отсутствует фирменный авторский цинизм многих американцев. Этическая составляющая неожиданно становится основополагающей для большей части текстов сборника, словно пишет это не гражданин капиталистической державы, а советский мечтатель-идеалист. Заглавный рассказ обращается к идее множественности вселенных. Главный герой научился извлекать выгоду из знания о своих параллельных двойниках. Однако он без промедления жертвует этой возможностью ради спасения другого человека.
Подростки — любимые герои Мелкоу. Жемчужиной коллекции является триптих «Дети сингулярности» о трех юношах и трех девушках, биогенетически объединенных в так называемый кластер (это произведение уже известно читателям «Если»). Проходя обучение по программе подготовки космических пилотов, члены кластера открывают новые горизонты собственных возможностей.
Финалы большинства новелл неожиданно позитивны. Вот дети спасают последнего представителя разумной инопланетной расы от нечистого на руку ювелира («Улиточный камень»). Вот девочка-сорванец раскрывает заговор коварных пришельцев («Целина»). А вот герои и злодеи, устав от бесконечных сражений, совместно идут по жизни, совершая простые бытовые подвиги («Доктор Силач и скука»).
В историях Мелкоу ощущается влияние классики НФ — от П.Андерсена и К.Саймака до Р.Брэдбери. Было бы замечательно, если бы у мировой НФ наконец появился еще один писатель, работающий в сходной манере. И хотя тексты Мелкоу достаточно просты, чтение их доставляет истинное удовольствие. Очень хотелось бы, чтобы столь редкий в нынешней НФ гуманистический настрой не оставлял Мелкоу.
Николай Калиниченко
Игорь АЛИМОВ
ДРАКОН. НАСЛЕДНИКИ ЖЕЛТОГО ИМПЕРАТОРА
Москва: ACT — Популярная литература, 2010.
– 288 с.
(Серия «Этногенез»).
55 000 экз.
В таких «долгоиграющих» межавторских проектах писателя можно оценить, скорее, не за то, насколько его игра в рамках общего сценария соответствует «полю проекта», а за то, что привносится им собственного, оригинального. Роман «Дракон» развивается по двум сюжетным линиям. Первая локализуется в современном Санкт-Петербурге с перспективой переброски центрального персонажа в Китай, а другая относится к древнекитайской реальности III в. до н. э. Если петербургскую часть пока оценить трудно — приключения вокруг очередного «предмета силы» (фирменный знак сериала) не завершены ни сюжетно, ни идейно, то китайская часть уже заслуживает добрых слов. Китаист Алимов с любовью и тщанием нарисовал действительность эпохи Цинь. Единое — после долгих веков междоусобной борьбы — государство со всеми преимуществами типа единой монеты, единого правительственного центра, мощной оборонительной системы и со всеми политическими издержками вроде истребления не-единомысленных книжников вызывает живые ассоциации со «зрелой Империей» советских времен. Главное действующее лицо — император Цинн Ши-хуан — оставляет впечатление старика Виссарионыча, родившегося в Китае и ставящего «великий исторический эксперимент» на тамошнем народе, а для пущей безопасности обвешанного защитными артефактами. Аналогия «поставлена» Алимовым столь увлекательно, что все драки, связанные с могучими «предметами силы», оказываются на втором плане по сравнению с ее содержанием.
Ну, а для фелинофилов, т. е. котолюбов, роман содержит драгоценный бонус в виде обаятельного кота Шпунтика. Зверь умело наладил комфортный симбиоз со своим безалаберным хозяином. Решительный и своевольный характер кота внушает полную уверенность в том, что хозяину, по большому счету, ничего не грозит. С таким зверем не пропадешь. Не даст пропасть! Иначе кто ему обеспечит полноценное питание?
Дмитрий Володихин
Владимир ДАНИХНОВ