Журнал Наш Современник №11 (2002)
Шрифт:
Факт отклонения рукописи — для литератора дело привычное, особенно в нынешнюю пору, когда хозяева изданий имеют разные политические и эстетические взгляды. Жаловаться в подобных условиях “граду и миру” на то, что не принимают твою работу, смешно — нужно искать близкого тебе по воззрениям издателя, вот и все. Но в данном случае речь шла не о частном издателе, а о государстве, которое, как четко было сказано Касьяновым, не устраивали нынешние учебники не только из-за их нечитабельности, но из-за мировоззренческой, концептуальной невнятности. Государство объявило конкурс на принципиально новые учебники, впервые, пожалуй, за десять лет выдвинув условие, что они должны “способствовать воспитанию патриотизма, гражданственности, общенационального сознания, исторического оптимизма, уважения к историческому и культурному
Об оценке моей работы анонимными рецензентами и экспертами я буду говорить, исходя из требований, изложенных в пункте 2.2.6 Положения о конкурсе. Итак, учебники должны “написаны быть (так в тексте. — А. В. ) ярким образным языком, отличаться системностью, последовательностью, ясностью изложения учебного материала, определенностью и четкостью вводимых понятий и терминов”. Выполнено ли это условие? Первый рецензент: “Без сомнения, представленный проект учебника, судя по первым четырем главам (цельная глава была все же только одна. — А. В. ), является одним из самых “читабельных”. Именно такую задачу ставили перед собой авторы — “просто и внятно объяснить сложные явления”. Авторы стремились сделать учебник доступным для учеников, чтобы, говоря их словами, “каждая фраза учебника рождала в сознании читателя подростка зрелый образ, а не проскальзывала мимо их глаз набором слов”. (Признаться, последней фразы я у себя в концепции не нашел — это, скорее, мнение рецензента, что, конечно, показательно.)
Второй рецензент здесь полностью согласен с мнением первого. “Оценивая текст пробной главы, следует отметить, что она написана хорошим языком, легко и интересно читается, не перегружена цифрами, датами, именами, приводятся интересные факты, которые раньше отсутствовали в учебниках истории, но которые открывают возможность понимания исторических процессов, происходящих в настоящее время”. Таким образом, соблюдено еще одно требование Положения: “опираться на новейшие достижения современной исторической науки”.
Третье требование (перечисляю их в произвольном порядке): “учитывать возрастные особенности обучающихся 9 и 11 классов и особенности задач основных и с углубленным изучением отдельных предметов основных общеобразовательных учреждений”. Первый рецензент: “Авторам удалось избежать объяснений событий с точки зрения “объективных закономерностей истории”... При этом они сознательно шли на определенные упрощения, исходя из интересов данной возрастной группы. Наконец, изложение учебного материала подается максимально сюжетно. Оригинальность данного учебника заключается в том, что авторы отказались от включения в учебник официальных документов, предпочтя им эмоционально окрашенные выдержки из различных источников”.
Четвертое требование: “способствовать... воспитанию исторического оптимизма”. Второй рецензент: “Вызывает также симпатии и заявленная авторским коллективом попытка “выявить, показать вектор” “здоровых, добрых начал, как отражение лучших чаяний миллионов людей”, а также и то, что полностью исключается “демонизация одних исторических лиц и возвышение других”.
Пятое и шестое требования: “служить важным фактором консолидации российского общества... отражать плюрализм в трактовках и подаче исторического материала”. Второй рецензент: “...авторы придерживаются “золотой середины” в оценках исторического процесса и не склонны к очернительству пути, пройденного отчизной. Трудно не согласиться с тем, что в истории любого народа, любой страны существуют или существовали трудности и противоречия и Россия тут не является исключением”.
Седьмое требование: “представлять историю России в контексте всемирной истории”. Первый рецензент: “Достоинством данного учебника является также подборка документальных материалов, которые дополняются кратким перечнем основных событий, произошедших в мире, что позволяет “встроить” историю России в мировой исторический процесс”.
Восьмое требование: “исходить
Таковы были требования к заявочным материалам Положения о конкурсе, и так оценили мое стремление выполнить их рецензенты.
Ни рецензенты, ни эксперты ни слова не написали о том, раскрыл ли я тему пробной главы (они с этого должны были начать), из чего я сделал вывод, что раскрыл.
Тем неожиданней оказались выводы господ специалистов. Первый рецензент: “Отмеченные несомненные достоинства представленных материалов, тем не менее, не позволяют нам рекомендовать их для тиражирования в качестве базового учебника по отечественной новейшей истории для 9 класса”. Второй рецензент: “...считаю КАТЕГОРИЧЕСКИ НЕВОЗМОЖНЫМ предложить авторскому коллективу писать учебник истории общефедерального значения”. Экспертное заключение: “...данное предложение не может претендовать на участие в конкурсе”.
Совершенно неожиданно. Отчего, почему? Что за притча? Недостатки перевешивают достоинства?
Требования конкурсной комиссии, которые я перечислил, были основными (никаких других не упоминалось). В любом виде человеческой деятельности, а в литературе и науке особенно, существует обязательное правило, что если автор выполнил предъявляемые к нему основные требования, то прочие его недостатки признаются не имеющими принципиального характера и являются предметом доработки, но ни в коем случае не могут являться причиной отклонения работы. Ни один из экспертов и рецензентов не предложил мне исправить отмеченные ими недостатки. Впрочем, они и не смогли бы этого сделать, ибо то, что они назвали моими недостатками, в лучшем случае было их ошибками и невнимательностью.
Вот мнение первого рецензента, наиболее благожелательного: “На наш взгляд, главным недостатком является серьезное превышение объема будущего учебника. В четырех пробных главах... изложены исторические события с начала ХХ века по 1917 г. Вместе с методическим аппаратом без иллюстраций это составило около 10 п. л., что составляет более половины объема будущего учебника”. 10 печатных листов — это 240 страниц машинописного текста. Я представил не четыре главы, а одну, и еще три фрагмента из других общим объемом в 72 страницы компьютерного текста, набранного 12 кеглем через полтора интервала. Но даже если бы было 4 главы в 10 листов, то отчего рецензент считает, что “вряд ли возможно в отведенные короткие сроки провести радикальное сокращение материалов”? Я позвонил зав. лабораторией исторического образования и спросил: “Игорь Владимирович, а кто из соискателей появился у вас в Институте первым?”. — “Вы”. — “А кто принес первым заявочные материалы?” — “Тоже вы”. — “Так отчего же у вас не вызвало сомнений утверждение рецензента, что я не смогу в короткие сроки выполнить чисто техническую работу? Что труднее — написать или сократить? Тем более что никаких четырех глав на самом деле нет”. — “Да-да, вы правы...”
Первому рецензенту вторит другой: “Неравномерность параграфов: в одних случаях подпараграфы по объему соответствуют параграфам. Так, например, в параграфе 3 подпараграф = 3,5 страницы, что соответствует параграфу 1, который также равен 3,5 страницы”. Талмудизм какой-то, прости Господи... Считал и считаю, что историческое пособие — это не венок сонетов и что в истории одни события значат гораздо больше, чем другие, следовательно, и внимания им должно быть уделено быть больше.
“Методический аппарат — традиционен”, считает второй рецензент. Но это прямо противоречит процитированному утверждению первого об оригинальности моего учебника и о том, что методический аппарат “состоит из нескольких сотен методических элементов”. Да и вообще, никакого “методического аппарата” на данном этапе конкурса Положение от соискателей не требовало (только “целостное методологическое представление”): я включил его по собственному желанию, а инициатива в бюрократических заведениях, как известно, наказуема. Сомневаюсь, что это сделали другие конкурсанты.