Журнал «Вокруг Света» №01 за 1977 год
Шрифт:
Родись он двумя обычными близнецами среди Экипажа, их наверняка ожидал бы сан ученых. Сейчас же Джо-Джим мучился отсутствием достойного партнера для интеллектуальных упражнений и утешался, как мог, чтением книг, наворованных его служками, три поколения которых он уже пережил.
Прочитанное всегда живо обсуждалось обеими половинами его двойной личности. В итоге Джо и Джим выработали весьма разумную и связную концепцию физической природы мира и его исторического развития. Понятие художественной литературы было, пожалуй, единственным, чего они не смогли усвоить, романы, которыми когда-то была снабжена
Оба страстно любили поэзию, Киплинга они читали на память целыми страницами. Почти наравне с Киплингом оба чтили Рай-линга, «слепого певца космических дорог».
Вошел Бобо. Джо-Джим показал на Хью.
— Он сейчас выйдет отсюда, — сказал Джо.
Бобо радостно захлопал себя по животу.
— Вот ведь обжора. — Джо двинул его кулаком в бок. — Нет, ты его не трогай. Ты и он — кровные братья. Понял?
— Нельзя есть?
— Нельзя. Ты будешь драться за него, он за тебя.
— Хорошо. — Карлик пожал плечами, покоряясь неизбежному. — Кровные братья. Бобо знает.
— Тогда пошли. Туда, где все летает. Ты иди вперед.
Они лезли вверх гуськом, один за другим. Карлик шел первым и внимательно осматривал дорогу. За ним следовал Хойланд. Джо-Джим замыкал шествие. Джо смотрел вперед, Джим через плечо назад.
С каждой пройденной палубой вес все уменьшался. И вот они достигли яруса, выше которого дороги не было — потолок был глухой, без люка. Силы тяжести здесь почти не чувствовалось. Хью особой радости от экспедиции не испытывал — с непривычки его начало мутить. Зато Бобо заметно наслаждался парением в невесомости. Он передвигался в воздухе подобно большой неуклюжей рыбе, хватаясь за вделанные в стены поручни.
Так же хватаясь за поручни, расположенные в определенном порядке, Джо-Джим, продвигался вперед, как паук по паутине. Хью пытался подражать им. Постепенно он приноровился отталкиваться, пролетать значительное расстояние, отталкиваться снова. Остановились они, когда путь им преградила стена. Джо-Джим двинулся по стене направо, ощупывая ее рукой. Наконец он нашел то, что искал, — дверь высотой в человеческий рост, запертую так плотно, что и обнаружить ее можно было только по сложному геометрическому узору на поверхности. Джо-Джим посмотрел на дверь и почесал свою правую голову. Потом правая и левая головы тихонько о чем-то пошептались. Джо-Джим нерешительно поднял руку. — Нет, нет, — сказал Джим. Джо-Джим снова посмотрел на дверь.
— Как так? — спросил Джо. Они снова начали шептаться.
Наконец Джо кивнул, и Джо-Джим опять поднял руку. Он обводил пальцами контуры рисунка на двери, не прикасаясь, однако, к нему. Потом уперся ладонью в стену, оттолкнулся от двери и замер в ожидании. Через секунду раздался еле слышный свист проходящего через щель воздуха. Дверь вздрогнула, приоткрылась дюймов на шесть и остановилась. Джо-Джим был заметно обескуражен. Он осторожно всунул пальцы в образовавшуюся щель и потянул дверь за край. Дверь не двигалась с места.
— Бобо, открой ее! — крикнул Джо.
Сморщив лоб,
Но дверь неожиданно скрипнула и подалась, вырвавшись из крепко сжатых пальцев Бобо. Ноги карлика, упертые в стену, пружиной швырнули его в сторону, и он растопырил руки, пытаясь схватиться за поручень в полете. Через секунду Бобо вернулся обратно, потирая сведенную от напряжения икру.
Джо-Джим первым вошел в проход. Хью за ним.
— Где мы находимся? — потребовал объяснений Хью, любопытство которого разгорелось настолько, что даже заставило забыть о подобающих слуге манерах.
— В Главной рубке, — ответил Джо.
Продолжение следует
Перевел с английского Ю. Зарахович
Стеклянный луг
Обычай нюхать табак, как известно, сейчас не в моде. Однако, если судить по числу бутылочек-табакерок, выпускаемых стеклодувами Баварского Леса, что на юге ФРГ, приверженцев этого зелья становится с годами все больше. Редкий посетитель уедет отсюда без стеклянной табакерки. Здесь, на северных отрогах Баварских Альп, звон стекла слышен в названиях деревушек и хуторов: Зеленый Кубок, Стеклянный Луг, Звонкий Двор. В Лесу, как зовут его жители, стекло делают уже шесть с половиной веков.
Когда-то деревушки, затерянные среди вековых еловых и буковых лесов, отстояли друг от друга на многие километры. Стекольное производство и возникало там, где в дровах не было недостатка, — печи должны пылать днем и ночью. Из золы получали и поташ, необходимый при изготовлении стекла. Кварцевый песок здесь тоже в избытке. С тех пор и стали вальдлеры — жители Леса — стеклоделами.
Когда леса начинали редеть и склоны гор обнажались, стекловарня снималась с места, переезжала поближе к чащам. По трудному бездорожью хрупкий товар доставлялся в близлежащие города: Регенсбург, Пассау, Нюрнберг и даже в Вену и Варшаву. Но в конце XIX века через Лес прошла железная дорога, печи перешли на привозной уголь, и стекловарни перестали кочевать, осели.
...Стекло здесь варили разное: цветное и бесцветное, прозрачное и матовое, «заглушённое». А с XVII века местные стеклоделы освоили изготовление толстостенных, украшенных глубокой резьбой, гравировкой, великолепно ограненных изделий. Вообще-то, это было обычное по составу стекло, только с большим содержанием окиси кальция и очень чистое. Стаканы, кубки, штофы, вазы имели ослепительный блеск, были необыкновенно прозрачны и обладали мелодичным хрустальным звоном. Словом, почти ничем не уступали настоящему богемскому стеклу.