Журнал «Вокруг Света» №02 за 1974 год
Шрифт:
Площадь была почти пуста. В дальнем углу рынка сиротливо стояло несколько столь неприглядных колымаг с грубо намалеванными херувимчиками, что мой боевой запал заметно снизился. Однако отступать было поздно, поскольку решалась судьба научного исследования.
Я стал внимательно расшифровывать надписи и наконец увидел неподалеку пеструю толпу празднично одетых «мэмми», окруживших чудовищное сооружение на колесах, которое украшал витиеватый призыв: «Исайя, ликуй!»
То, что ликовать было преждевременно, я понял спустя полчаса, когда вылез из машины на первой же остановке, совершенно отупев от гнусавых церковных песнопений. Тем не менее я был горд: принцип моей классификации подтверждался, и шофер был именно таким, как и должен быть — маленьким, толстым, с заплывшими от жира глазками и животом францисканского монаха. Оказалось, что вся
Водитель, с которым я уселся в кабину, так часто и так сладко жмурился, слушая разноголосые завывания, что я, откровенно говоря, не рискнул ехать дальше. К тому же я находился в таком состоянии, что, казалось, еще минута, и я, перекрикивая своих спутниц, начну тоже петь о царе Давиде и всей кротости его...
Пришел я в себя только к следующей субботе и твердо решил продолжать нелегкий труд исследователя.
Выискивая подходящую машину, я старался быть предельно осторожным, и когда увидел ядовито-желтое предостережение на кузове «Никогда не верь женщинам!», то решил — это именно тот водитель, который мне нужен.
Дальнейшие события развивались с ужасающей быстротой и разнообразием. Около часа мы тщетно пытались завести мотор; лишь после тщательной проверки выяснилось, что кто-то снял с двигателя все свечи. Потом из кузова долго выгоняли огромного варана, неизвестно как попавшего под сиденья.
При выезде за городскую черту мы были остановлены карантинными властями, так как у старичка, везшего корову зебу куда-то в северную саванну, не оказалось сертификата о прививке против мухи цеце. Пока старичок резво помчался в город разыскивать сертификат у своих бесчисленных внучек, один из малышей, спрятавшийся за радиатором по своим делам, открыл кран и выпустил из радиатора всю воду, а ближайший артезианский колодец был милях в трех от нашей стоянки...
Наконец мы двинулись дальше и, конечно же, при проезде через первую деревушку наехали на премерзкого вида собачонку, развалившуюся в пыли посреди дороги. Пока сердобольные «мэмми» перевязывали ей лапы, выскочил ее хозяин, здоровенный фермер со старинным мушкетом, и пообещал всех нас пристрелить, если мы не заплатим за увечье его самого лучшего друга. Отпустил он машину только после того, как мы собрали ему несколько шиллингов.
...Еще я запомнил из этой поездки, что мы долго и безуспешно пытались выехать из огромной лужи (был сезон дождей, и дороги оказались здорово разрушены). Последнее, что я увидел, это огромный ствол дерева капока, лежавший поперек дороги сразу же за крутым поворотом...
После того как мне перевязали голову, повыдергали осколки стекла и щепки изо лба и щек, вымазали лицо какой-то зловонной мазью и вправили локоть левой руки, я окончательно очнулся.
Со всем ехидством, на которое я был способен в таком состоянии, я прошипел водителю сквозь бинты, что ему бы не мешало сменить свою завлекательную вывеску на машине и что мужчинам тоже не всем можно доверять, особенно некоторым водителям. Мой спутницы одобрительно загалдели, обстановка стала накаляться...
Через два месяца на моем лице исчезли все следы аварии, и я смог появляться на улице, не пугая прохожих своей внешностью. Сезон дождей кончился, но я уже знал, что нахожусь на верном пути, поэтому больше не стал испытывать судьбу. И дальнейшие подтверждения моей гипотезы я получал лишь при случайных встречах и беседах во время служебных поездок по стране.
Самую последнюю встречу с водительской братией я запомнил надолго, но до сих пор не могу причислить ее к какой-либо из описанных категорий. Это случилось во время моей поездки в порт Такоради. Неподалеку от порта я увидел нечто совсем ошеломившее меня. На старой дребезжащей, обмотанной веревками развалине с разнокалиберными колесами, покрытой банановыми листьями вместо парусины, были написаны три слова: «Molodsi! Davay! Davay!»
Когда, не веря своим глазам, я спросил у пожилого водителя и хозяина этого буйного порождения фантазии жителя джунглей, откуда он откопал такую надпись, он, ухмыльнувшись, ответил, что лет десять тому назад в порт заходил «рашен шип» (русское судно) для погрузки какао-бобов, матросы которого все время повторяли эти фразы. Поскольку моряки при этом хохотали, он подумал, что это какое-то доброе заклинание, и решил увековечить его на кабине и бортах своей машины.
—
В. Сидоренко
В этом маленьком большом городе
По американским критериям Гринвилл относится к категории «маленьких больших городов».
Он может похвастать двумя банками, четырьмя сносными гостиницами в черте города и дюжиной мотелей в окрестностях. Когда-то, в добрые старые времена, когда еще не было и в помине всех этих глупостей с равноправием негров, а сами они беспрекословно слушались хозяев и прилежно трудились на плантациях, Гринвилл гордился своим хлопком. Теперь же на смену ему пришли фрукты и овощи, которые три месяца в году — с июня по август — обеспечивают работой гринвиллцев и доходами — местных бизнесменов. Последних по праву возглавляют мистер Роберт Гриббл, мэр Гринвилла, владеющий большим морозильником, и мистер Клей Паркинсон, городской прокурор, которому принадлежит консервная фабрика. Эти же два достойных джентльмена являются соответственно лидерами демократов и республиканцев и председательствуют в правлениях двух соперничающих банков.
Впрочем, помимо Гриббла и Паркинсона, в Гринвилле есть немало и других уважаемых граждан. Например, начальник полиции Тони Макдональд, его помощник Дуглас Смит или владелец гаража и автомастерской на Саут-Оук-авеню Фрэнк Уилмот. Капитан Макдональд — полицейский новой формации, либерал по своим взглядам. Родом он с севера, окончил Полицейскую академию, где твердо усвоил, что ни в коем случае нельзя унижать человеческое достоинство. Даже негров. Теперь он старается втолковать своим подчиненным, что полицейский должен быть гуманным, понимающим, вежливым. Из-за этого у капитана Макдональда происходят частые стычки с его помощником Смитом. Тот считает все теории шефа слюнтяйством и внушает подчиненным другое: если полицейский избил кого-нибудь, он абсолютно прав и должен арестовать такого человека. «Если вы устроили хорошую взбучку какому-то типу, значит, он виноват и обязан понести наказание» — этот аргумент Смита пользуется в гринвиллской полиции куда большей популярностью, чем поучения Макдональда. Да и не только в полиции. Гринвилл находится в южных штатах, где, слава богу, еще помнят, что с неграми нужна строгость, иначе они сядут на шею. Так, например, полагает Фрэнк Уилмот с Саут-Оук-авеню, «циклоп» местной «пещеры» (1 Организационно «Империя ку-клукс-клана» делится на «королевства», «доминионы», «провинции» и «пещеры» во главе с «великими драконами», «титанами», «великанами» и «циклопами».). «Невидимой империи объединенных кланов, рыцарей ку-клукс-клана Америки».
«Мы приглашаем всех людей, которые имеют необходимые данные, стать гражданами Невидимой империи. Поддерживать богом данное навсегда превосходство белой расы. Сохранять священные права, привилегии и институты нашего гражданского управления. Благословлять и вечно поддерживать пылающий священный огонь горячей преданности чистому американизму».
(Из «Обращения рыцарей ку-клукс-клана Америки»)
Просторный кабинет мистера Уилмота позади гаража выглядит не совсем обычно. Стену в глубине комнаты и стоящий перед ней массивный письменный стол закрывают американские национальные флаги. На столе толстая библия в кожаном переплете и обнаженный стальной меч — «символ законного насилия», — которым «воины Христа» готовы покарать любого нарушителя воли божьей. Правда, Дуглас Смит и владелец универмага Чарли Куини, входящие в руководство «пещеры», давно не обращают внимания на эту старую бутафорию, считая кольт, автомат, на худой конец хорошую двустволку более эффективными орудиями кары. О Смите ходят слухи, что однажды он задушил негра голыми руками, когда проводил обыск на 17-й улице и ему показалось, что хозяин квартиры хочет броситься на него с ножом. Говорят, что, пока происходила расправа, жена ниггера вопила как безумная и колотила Смита по спине чем попало. Но у помощника шефа гринвиллской полиции нервы крепкие, и вообще он неэмоциональный человек, если только его не задевают.