Журнал «Вокруг Света» №03 за 1988 год
Шрифт:
— Если говорить коротко,— подумав, начала Федотова,— открытия связаны с совершенствованием техники исследований. У человека как бы во сто крат усилилось зрение... В начале века геолог полагался в основном на химический анализ, а сегодня специалисты пользуются рентгеноструктурным и химическим анализами, электронным зондированием, лазерным локальным спектральным анализом и другими методами. Задача состоит не столько в том, чтобы обнаружить новое, сколько в том, чтобы доказать, что это новое... А для этого нужно исследуемое вещество «прокачать» через все свойства. Только тогда отправляем все данные в национальную Минералогическую комиссию АН СССР по новым минералам, а потом — в Международную
— Скажите, открытие новых минералов — это ведь не самоцель?
— Конечно. Это глубокое изучение состава руд и пород, которое приводит к открытиям новых месторождений. Вот, скажем, после 1961 года был открыт новый минерал гагаринит, а теперь уже обнаружены гагаринитовые руды...
И вновь у меня возник вопрос: как даются имена новым минералам?
Федотова попросила открыть подаренную брошюру, и на первых же страницах я прочитала длинный список названий, из которого без труда можно было понять принципы геологического словотворчества. Мурманит, имандрит, хибинскит, ломоносовит, ферсманит, келдышит, чкаловит, комаровит, лопарит, саамит... По названию мест, где были сделаны первые находки, в честь выдающихся ученых, знаменитых летчиков и космонавтов, по названию народности, населяющей местность, в которой обнаружен минерал, и так далее. Но было еще немало названий, образованных от фамилий первооткрывателей, незнакомых мне. Бесчисленна армия геологов, внесших свой вклад в освоение Кольского полуострова...
В книге отзывов запомнились слова известной летчицы Марины Попович: «Можно было пролетать сто лет и никогда не узнать, как мы богаты». Слова были справедливые. Но стоило нам с Маргаритой Григорьевной покинуть высокие своды института и выйти на улицу, как, увидев знакомые клубы дыма и глотнув пыль, мы заговорили о другой стороне геологических открытий.
— Вы видели отвалы наших комбинатов? — спросила Федотова. И, не дожидаясь ответа, заговорила: — Запасы апатито-нефелиновых руд, конечно, огромны. Но прошло время, когда можно было оставлять без переработки еще богатую рудой породу... На Кольском вообще руды сложные, потому и развивается усиленно у нас химия, однако комплексная переработка — это, к сожалению, еще мечта. А уже пора бы ей превратиться в реальность. Настала пора всерьез думать и о том, чтобы геологические открытия не наносили ущерба окружающей природе...
Мы шли зелеными дворами, через детские площадки с желтым песком, качелями, и по дороге Федотова говорила о том, как беспокоила ее прежде мысль, что город, где так много горняков и геологов, не имел открытого, доступного для всех, а не только для специалистов, музея камня.
— Сейчас мы его создали. Современный, красивый... Здесь постигают азы профессии геолога наши дети.
Когда мы вошли в этот новый музей, первое, что бросилось в глаза, — крупно написанные слова М. В. Ломоносова: «По многим доказательствам заключаю, что и в северных земных недрах пространно и богато царствует натура... искать оных сокровищ некому... а металлы и минералы сами на двор не придут, они требуют глаз и рук к своему поиску».
Лидия Чешкова, г. Апатиты
Странный белый лед
Льдины медленно плыли по реке. А я смотрел и удивлялся: кончилось лето, на пороге долгая северная зима, и вдруг — ледоход! Хотя такая причуда природы вполне привычна для этих мест. Реки Якутии, да и не только Якутии, а любой территории, лежащей на вечной мерзлоте, имеют свой каприз— «осенний ледоход». Да и смотрятся эти красивые белые льдины необычно в окружении миллионов
Время от времени на поверхность реки выныривают все новые и новые белые льдины. Они медленно плывут, путаясь в шуге. Наконец останавливаются, а вместе с ними и река. Ледяной панцирь сковывает реку до весеннего ледохода...
Убежден, сотни и тысячи людей видели осенний ледоход, но, глядя на него, вряд ли кто удивился по-настоящему. Беседовал я и со специалистами, и в Библиотеке имени В. И. Ленина провел не один день, выясняя этот вопрос. Но нигде не встретил и намека на то, что кто-то из ученых попытался бы объяснить, откуда берутся эти белые льдины, какова природа осеннего ледохода.
Для меня, экономиста-географа, разгадка осенних льдин стала своеобразным хобби, которым не похвастаешься перед друзьями, как марками или спичечными коробками, зато оно оказалось не менее интересным и увлекательным. Для этого пришлось мне познакомиться с исследованиями по физике, гидрологии, криологии...
Итак, белые льдины осенью выныривают со дна... Как известно, зимой и поздней осенью температура воды на дне реки всегда плюс четыре градуса, вернее, чуть ниже. Но такой температуры недостаточно, чтобы вода превратилась в лед. Откуда же белые льдины? Они ведь появляются именно в этих условиях. Значит, в реке присутствует в очень малых дозах какая-то другая вода, которая по своим физическим свойствам имеет способность замерзать именно при температуре около плюс четырех градусов.
Однажды я отколол кусочек от белой льдины — и в рот. На вкус ничего особенного, вода как вода. Правда, после мучила изжога, а потом началась рвота. Болезненное состояние и слабость несколько дней не оставляли меня. И получалось, что эта вода не такая уж и безвредная для человека. Хотя летом я пил прямо из реки — и никаких болезненных ощущений.
Заметил я и то, что осенние льдины всплывали не всюду, а лишь в тех местах, где русло реки расширяется и течение замедляется. Или где подводные преграды «тормозят» поток.
Но почему осенние льдины намораживаются именно у дна? Может, плотность этой воды в глубине иная, чем у обычной? Известно, что тяжелые частички в воде стремятся вниз, ко дну.
Выходит, что и белые осенние льдины есть не что иное, как своеобразные замороженные «месторождения» странной тяжелой воды. А весной эти «залежи» растают и река их вынесет в океан. Потом на дне Северного Ледовитого океана все повторится сначала. При температуре около плюс четырех градусов опять появятся белые льдины. Они будут медленно нарастать. Затем всплывут и внешне ничем не будут отличаться от других, обычных льдин, которыми так богата Арктика.
М. Аджиев, кандидат экономических наук
Долги плеса Чевылецкие
Служебно-разъездной теплоход № 765 отошел от причалов Кинешмы и направился вверх по течению Волги к Костроме. Не доходя до города Плеса, в створе деревни Сторожево и дома отдыха «Порошино», капитан судна приказал сбавить ход. В этом месте, по нашим расчетам, должна лежать под водой широкая каменная гряда. Что это? Естественные отложения моренной подвижки или рукотворное сооружение? Если последнее — то кто и зачем его построил на дне Волги? Эти вопросы уже давно не дают нам покоя... Впрочем, расскажем все по порядку.