Журнал «Вокруг Света» №03 за 2009 год
Шрифт:
Коммунистическое восстание было подавлено, но всего четыре года спустя последовало нацистское, больше известное как «пивной путч». Это было в 1923 году, все в том же ноябре — несчастливом месяце. В ноябре 1938-го на Мюнхен опустится «хрустальная ночь»...
Дух Контрреформации с ее избыточной, кричащей роскошью и сегодня во многом определяет дух Мюнхена. Не говоря уже об архитектурном памятнике этой эпохи — роскошной Резиденции монархов (именовавших себя то курфюрстами, то королями, то принцами-регентами). Впрочем, она, несмотря на частые достройки и расширения, как раз не лишена некоторого уюта, что для таких сооружений — редкость. А ее Зал древностей считается самым красивым к северу от Альп. Он, между прочим, послужил образцом и для строителей нашего Эрмитажа (а именно — того помещения, где теперь
К слову об опере
Будучи в силу судеб чем-то вроде музыкального критика, я привыкла судить о значимости города по качеству его оперного театра. Мюнхенская опера — без сомнения, лучшая в Германии. Здесь лучшие голоса, лучший оркестр и самое чуткое отношение ко всему новому, что происходит в мире искусства. Здесь работают самые эстетствующие маэстро (недавно парса Зубина Мету сменил канадский японец Кент Нагано) и самые радикальные режиссеры, которым руководство театра подбирает адекватный репертуар (так, Дмитрий Черняков получил здесь шанс поставить первую и, будем надеяться, не последнюю в жизни «Хованщину»). Кроме того, Баварская национальная опера (таково официальное название) — единственный театр Германии, который может похвастаться букетом из трех главных европейских див славянского происхождения: словачка Эдита Груберова, болгарка Веселина Касарова, русская Анна Нетребко. Вообще Мюнхен многим похож на города имперского размаха: Милан , Мадрид , Париж , а в чем-то даже и на Петербург. И он умеет быть элегантным — редкое для Германии качество. Даже бомбардировки Второй мировой не сбили спесь с его пышных особняков и самодовольных бюргерских жилищ. В принципе, можно гулять по городу, не опуская головы, и рассматривать только верхние этажи — с их вязью мозаик и скульптур.
А аналогии с соседними столицами запрограммированы. Современную структуру города четко определил в 1812 году король Максимилиан I: по его распоряжению был разработан и принят «генеральный план перестройки и расширения Мюнхена». Любимый архитектор короля Карл фон Фишер ориентировался на флагманов эпохи — соседнюю Вену и Париж. Ему баварцы обязаны размахом своей столицы: широтой улиц и площадей.
Швемме — центральный зал «Хофбройхауса» — единственное помещение знаменитой пивной, не разрушенное бомбежками во время войны. В этих стенах в феврале 1920 года Гитлер огласил свои 25 пунктов, ставших программой НСДАП
Свои причуды
Мюнхенские монархи неизменно славились не только уже засвидетельствованной выше любовью к искусствам, но и к женщинам. Первому из баварских Людвигов (1825—1848) страсть к ирландской куртизанке, которая явилась ко двору в образе испанской танцовщицы Лолы Монтес, стоила престола. Король был человеком щедрым, добродушным и неплохим правителем: по его инициативе в Мюнхен из провинциального Ландсхута был перенесен Баварский университет и построена железная дорога. Но непомерная алчность Розанны Гилберт (пресловутой Лолы Монтес) привела его к роковой ошибке: в 1844-м он повысил цены на пиво. Последовали «пивные бунты» — баварский аналог хлебных... В 1848-м ему пришлось отречься и уехать в Ниццу.
Кстати, раз уж речь снова зашла о пиве, настает момент исполнить долг каждого, кто пишет о Мюнхене, — сказать что-нибудь об Октоберфесте. Это, безусловно, одно из мюнхенских «помешательств»: все бранят праздник как бессмысленный, вредоносный туристический аттракцион и все каждый год на него отправляются. Для баварцев «в изгнании» — берлинском или кельнском — это повод хоть раз в год приехать на родину. Проходит Октоберфест на Терезином лугу (туда можно дойти пешком практически из любой точки центра). История праздника известна: уже упомянутый Людвиг I, тогда еще кронпринц,
Сегодня «луг» — это гигантская забетонированная площадка. На ней стоят пивные павильоны — целые многоэтажные дома, приписанные к той или иной пивоварне. На празднике — как в самих павильонах, так и снаружи — не протолкнуться. Глядя на такое количество пьяных, горланящих и танцующих «танец маленьких утят» взрослых людей из разных стран, хочется одного: напиться. Все равно чем, хоть бы пивом (впрочем, здесь наливают и все остальное). Такой кумулятивный эффект приводит к тому, что большинство участников празднества покидают территорию Терезиного луга на бровях.
Помимо пива в Баварии есть только один общепризнанный «туристический жупел» — незабвенный образ предпоследнего баварского короля Людвига II. С известным безумцем, который выступил меценатом для Рихарда Вагнера , в самом Мюнхене связано немного: он предпочитал романтические загородные резиденции. Мечтательный король (по-немецки его называют M"archenk"onig — «сказочный») ограничил свой вклад в столичное градостроительство сооружением зимнего сада при Королевской резиденции. Здесь он плавал по небольшому водоему на челне среди картонных лебедей, должно быть, воображая себя Лоэнгрином. Людвиг вел себя как истинный аристократ и в то же время нарочито брезгливо относился ко всем проявлениям нового, буржуазного миропорядка. Поэтому его в равной степени любят и монархисты, и анархисты, а его портрет сегодня красуется на пивных кружках и футболках, «мышиных» ковриках и даже на крышках унитазов.
Вообще в Мюнхене немало следов разнообразных безумий: так, в XVII веке высшее общество завело венецианскую моду. Поскольку кататься всем двором через Альпы показалось накладно, решили построить Венецию у себя дома. И впрямь вырыли целую сеть каналов, по которым можно было доплыть от дворца до замка Нимфенбург, тогда еще пригородного. Сегодня водные потоки по большей части засыпаны или упрятаны в бетонные берега — кроме тех, что расположены внутри Нимфенбургского парка. Помимо него практически первозданный вид сохранил и Английский сад.
Пернатые обитатели Нимфенбургского парка не подозревают, что они здесь последние аристократы
К слову о «садовнике»
«Веселый путник, остановись! Благодарность усиливает наслаждение. Здесь друг людей Румфорд воплотил с размахом, чувством и любовью вдохновенную мысль Карла Теодора, облагородив прежде пустынную местность и превратив ее в то, что ты нынче зришь вокруг себя», — такой высокопарной надписью приветствует посетителей Английского сада со своего пьедестала его создатель — уроженец Массачусетса Бенджамин Томпсон (1753—1814), который за заслуги перед баварской короной получил титул графа фон Румфорда. Румфорд, как это часто случалось с персонажами европейской истории, служа разным коронам, сочетал государственную деятельность (в Мюнхене он дослужился до начальника генштаба) с науками и искусствами. Помимо озеленения Мюнхена, граф увековечил свое имя открытием первого закона термодинамики и «румфордовым супом» — рецептом дешевой и питательной похлебки из перловой крупы, гороха и кислой капусты, которой кормили много поколений баварских солдат и нищих.
Классический английский парк был разбит в долине Изара на исходе XVIII столетия. Ни структура, ни стиль его с тех пор не менялись. Привыкшего к запыленной городской растительности приезжего он удивит сельской чистотой красок. Есть тут и социальные аттракционы: в теплое время года на подстриженных лужайках постоянно разыгрываются спектакли при участии двух главных групп исполнителей — ну дистов и вуайеристов. Первые картинно раскладывают на зеленой травке ухоженные телеса. Вторые усаживаются вокруг, прикрываясь газетами, шляпами, дипломатами, и смотрят. Все остальные ходят мимо и хихикают.