Журнал «Вокруг Света» №03 за 2009 год
Шрифт:
К более пристойным садово-парковым увеселениям относится серфинг. Если вы видите на мюнхенской улице, за 500 километров от ближайшего моря, человека с доской для серфинга наперевес — в том нет вины баварского пива. Этот человек идет в Английский сад (или возвращается). Через парк протекает быстрый и холодный Ледяной ручей (Айсбах): на одной из быстрин образуется постоянная волна, пригодная для серфинга.
Дети анархии
«Все, ясно! Поехали! — командует мой спутник бодрым и уверенным голосом. — Айда налево!» Я с удовольствием отключаю голову и следую его указаниям. Его зовут Максимилиан. Он — голос из навигационного прибора. Навигатор моего баварского же автомобиля BMW говорит на 18 языках, в том числе на бешеном баварском диалекте.
К слову о BMW
Концерн
В музее BMW вам покажут не только мотоцик лы и автомобили, но и инсценированные картины из истории концерна. А также расскажут о том, что первые в мире водительские права и номера на машину были выданы именно в Мюнхене
«Баварец по своей природе добродушен, — отмечал уроженец Гессена и житель Тюрингии Иоганн Вольфганг фон Гете. — Но в своих привычках и воззрениях — упорен и непоколебим». Он готов до истерики защищать свой распорядок жизни — например, особые правила в сельском хозяйстве или образовании — и отчаянно отбивается от любых влияний извне: берлинских, брюссельских, любых. В таких делах баварец способен дойти до стихийного анархизма. Взять хотя бы закон о запрете курения в общественных местах: Мюнхен до последнего противился его ратификации, а затем первым ввел послабления, ссылаясь на «специфическую культуру баварских пивных». «Год 2506-й, — шутил один немецкий юморист в популярном скетче. — На заседании земельного парламента в Мюнхене принято судьбоносное решение: принять Единую Европу в состав Баварии. За исключением, конечно, Пруссии».
Всячески подчеркивая свою особость, мюнхенцы бесконечно гордятся даже разновидностью своих городских сумасшедших. Вплоть до того, что им ставят памятники — на Виктуалиен маркте целых пять штук. Как правило, «оригиналы» — это люди из глубинки, так сказать, носители народной смеховой культуры. Но есть и совсем отдельный случай — знаменитый баварский клоун, мюнхенский уроженец Карл Валентин.
Через 60 лет после смерти его по-прежнему знает в городе каждый — примерно как Чарли Чаплина в Америке. В двух словах не скажешь, что именно смешного было в этом худом, не уклюжем человеке с лошадиным лицом, приятеле Брехта и «дадаисте от сохи». В 1930-е годы Валентин — пожалуй, единственный в рейхе — мог позволить себе выйти на сцену и вместо обязательного приветствия сказать публике: «Хайль... Хайль... Хайль... как его там? Никак не могу упомнить...» — «Гитлер!» — подсказывали ему из зала. «Да, Гитлер, — хлопал себя по лбу комик. — Хорошо все-таки, что нашего фюрера зовут не «Кройтер» («хайлькройтер» по-немецки — «лекарственные растения»). Впрочем, вскоре после начала войны Валентину все же запретили выступать. Как и полагается художнику, он глубоко не любил власть в любых проявлениях, за что по сей день любим мюнхенцами.
В маленьком музее Валентина, внутри старинных Изарских ворот, хранится то, что осталось от его знаменитого
Русский хоббит
Они наверняка понравились бы друг другу, если бы встретились — Валентин и персонаж, вошедший в мюнхенскую историю под именем V"aterchen Timofej. Но такой возможности им не представилось — «батюшка Тимофей» явился в городе в 1952 году, через четыре года после смерти комика. Откуда — точно никто не знает. Сам он рассказывал, что был «прихвачен» в качестве возницы немцами, отступавшими из СССР. Так или иначе, Тимофей был одним из тех многочисленных советских граждан, что затерялись после Великой Отечественной войны и сочли за благо не возвращаться домой.
В храме фотографии «батюшки Тимофея» соседствуют с богородичными иконами
Свой крестьянский практицизм Тимофей доказал на деле: в Мюнхене он облюбовал идиллическую «ничейную землю» на краю города — Обервизенфельд. Здесь он построил сперва «хату» — типичную мазанку, а потом — церковь. Маленькую, белую, с луковкой-маковкой. Набожным баварцам он сообщил, что действовал при этом по указанию Девы Марии, которая явилась ему не то в городе Шахты Ростовской области, не то в Вене. Богоматерь часто является и баварцам, так что маленькая церковь полюбилась населению. Для строительства Тимофей использовал материалы с ближайшей свалки, куда были свезены обломки разбомбленных во время войны домов. А над алтарем соорудил полог из фольги. В этом «храме мира между Востоком и Западом» сам же основатель и служил — вопреки канону какой бы то ни было конфессии.
Вся эта трогательная история продолжалась до начала 1970-х, когда Обервизенфельд попал в зону строительных работ для пред стоявшей Олимпиады. И тут мюнхенское население так решительно встало на защиту Тимофея и его церкви, что архитектор Олимпийской деревни Гюнтер Бениш решил нанести визит белобородому отшельнику. В результате архитектурные планы были изменены, новый комплекс сместился к северу, а русский биотоп сохранился. Умер таинственный старик совсем недавно, дожив до очень преклонных лет. Если верить пожелтевшей бумажке, которую он предъявлял всем, кто интересовался, Тимофей Васильевич Прохоров родился в станице Багаевской Ростовской области в январе 1894 года. Таким образом, на момент смерти летом 2004 года ему шел 111-й год. «Самого старого мюнхенца» хоронили со слезами всем городом: Do swidanija, V"aterchen Timofej!
А «восточно-западная церковь» и хата Тимофея сразу попали в число титульных достопримечательностей. Об их сохранности пекутся энтузиасты, небольшой музей рассказывает о повседневной жизни отшельника, а городской бургомистр Кристиан Уде называет «русский анклав» в Олимпийском парке «самым симпатичным самостроем в мире». Поверьте — такое в Германии возможно лишь в Мюнхене.
Фото Алексея Бойцова
Анастасия Буцко
Небесные драконы
Сордес, Казахстан, 150 миллионов лет назад
«Нечисть волосатая» — так переводится с греческого языка видовое название этого мелкого птерозавра, размером с голубя, из подотряда рамфоринхоидов. Виной тому весьма зловещая внешность существа: крепкое тело, сплошь покрытое густой шерстью, зубастая пасть с вытянутыми челюстями, длинный голый хвост. Сордес обитал на берегу лагуны в жарком и сухом климате, сложившемся на побережье океана Тетис в конце юрского периода. Рис. ОЛЬГА ОРЕХОВА-СОКОЛОВА (х3)