Журнал «Вокруг Света» №04 за 1986 год
Шрифт:
Все это было очень интересно, но нас не покидало ожидание встречи с более ранним материалом. Ведь многочисленные источники говорят о плаваниях русских на Грумант в XV—XVI веках...
Грумант — русское название Шпицбергена — ведет свое происхождение от слова «Гренландия». Дело в том, что согласно географическим знаниям прошлого Гренландия представлялась огромным арктическим материком, частью которого считался и Шпицберген. Эта ошибка жила довольно долго.
Самое раннее сообщение о плаваниях русских мореходов на Грумант относится к 1493 году. В письме немецкого географа Иеронима Мюнцера
По всей вероятности, сведения о таинственном Груманте не прошли незамеченными в Западной Европе, и в 1576 году в Дании возник проект организации экспедиции на эту землю, для чего датскому наместнику в Норвегии предписывалось нанять в качестве лоцмана русского кормщика Павла Нишеца, «который ежегодно ходит туда около Варфоломеева дня».
Казалось бы, все эти сведения достаточно определенно говорят, что уже в XV—XVI веках походы на Грумант были для русских мореходов делом обычным. Но что понималось в XV веке под словом «Грумант»? На какой Грумант ходили в то время русские кормщики — на Шпицберген, на остров Медвежий или на Новую Землю? Чтобы доказать, что под упомянутым «Грунландом» и «Энгронеландом» скрывается Грумант-Шпицберген (прямых свидетельств этому долгое время не находилось), необходимо было обнаружить на самом Шпицбергене следы пребывания русских людей этого времени. Тогда письменные документы приобрели бы характер полноценных исторических источников.
Основная работа нашей экспедиции развернулась в южных районах острова Западный Шпицберген, потом постепенно мы перешли в восточную часть архипелага. Мы исходили из предположения, что проникновение поморов на Шпицберген должно было происходить с юга или юго-востока. На этот архипелаг их привела промысловая деятельность, в процессе которой происходило освоение и Новой Земли, и акватории Баренцева моря. Именно Новая Земля была тем исходным пунктом, откуда поморские суда, двигаясь по кромке льдов в западном направлении, подошли к островам Шпицбергена.
Еще во время разведок, которые всегда предшествуют стационарным археологическим раскопкам, мы обратили внимание на то, что некоторые постройки (точнее — остатки домов, их нижние части, иногда хорошо различимые на поверхности) располагаются необычно. Все дома XVIII века стояли на краях террас высотой в пять метров и даже выше. Это и понятно: жилье строилось вблизи моря и в то же время было недоступно для прибойной или штормовой волны. И вдруг в южных районах архипелага нам встретились остатки шести построек, которые размещались на самых пониженных участках берегов, где жить, казалось, невозможно. Одни постройки, несколько отнесенные от кромки берега, постоянно заливали дожди и талые воды; остатки других домов, полностью разрушенных морем, находились на уровне современных пляжей. Бревна, из которых некогда были срублены эти дома, разбросало по берегу на несколько сотен метров. Какие уж тут находки! К счастью, одна из таких построек на острове Сёркап оказалась перекрытой галечным береговым валом, и это предохранило ее от полного разрушения. Мы смогли получить хоть какое-то представление о быте ее обитателей. Но находки не дали ответа на вопрос: чем объяснить столь необычное расположение дома?
Мы предположили, что эти «нетипичные» постройки были
Предположение нуждалось в доказательстве. Прежде всего важно определить возраст построек. Абсолютные даты были получены после дендрохронологического анализа, который позволил определить время рубки дерева с точностью до одного года. Оказалось, что все дома, находящиеся ниже уровня пятиметровых террас, были построены в период с 1557 по 1678 год, то есть в пределах XVI—XVII веков. Это подтверждало нашу догадку и давало своего рода ключ к поиску новых памятников этого времени.
Особенно интересным оказался дом у реки Стаббэльвы на западном берегу острова Западный Шпицберген.
Об остатках этого дома я узнал от Владислава Корякина. Гляциолог, хорошо знающий географию Шпицбергена и «заряженный» на историю, неутомимый в поисках, Владислав Сергеевич, находясь в поле, все свободное время отдает изучению берегов архипелага. Итогом его походов явилось появление на карте Шпицбергена целого ряда первоклассных археологических памятников. Дом у Стаббэльвы — один из них.
Исследуя остатки этого дома, мы смогли отчетливо представить те условия, в которых жили шпицбергенские зимовщики XVI века. Это был средних размеров дом площадью более двадцати квадратных метров, состоявший из двух половин: теплой жилой избы и холодных сеней. Интересно, что стены дома были набраны в каркас. Это обычный прием в северо-русском и сибирском домостроении: стены дома собираются из бревен, концы которых затесывают с двух сторон и вставляют в пазы вкопанных в землю угловых опорных столбов.
Такие постройки хуже держат тепло по сравнению со срубами, но они проще по конструкции и возводятся быстрее.
В северной стене теплого помещения находилась дверь, которая вела в довольно просторные сени, а неподалеку от входа была сложена печь из дикого местного камня. Здесь же были устроены полати. Очень интересен пол этого дома. Он был настлан из широких и ровных досок, взятых с палубы разобранного судна. Вообще поморы часто использовали при строительстве домов судовые детали, отслужившие службу. И не только на Шпицбергене. Огромное количество судовых досок, шпангоутов, килей, мачт было найдено при раскопках «златокипящей Мангазеи». Естественно, в этом крупном заполярном портовом городе не было недостатка в пришедших в негодность судах. А вот как объяснить это в отношении шпицбергенских зимовщиков, чья жизнь целиком зависела от исправности судна, на котором они могли бы возвратиться на родину? По всей вероятности, уже в XVI веке у груманланов, как называли себя поморы, ходившие на Шпицберген, существовал обычай приводить с собой старые суда, специально предназначенные для разборки на месте зимовки. Ведь на Шпицбергене не растет даже кустарник! С материка привозили и заготовленные срубы домов, и разнообразную утварь, и питание, и топливо, и материал для ремонта жилья. Конечно, кое-что добывали и на месте, но никто из поморов не рискнул бы отправиться на Шпицберген без должной подготовки к зимовке.
К сожалению, количество находок, сохранившихся в доме у реки Стаббэльвы, невелико: постройка существовала недолго. Тем больший интерес представляют обнаруженные здесь две небольшие деревянные лопатки, части песцовой ловушки, рукоять шила, неполная слюдяная оконница, деталь нарты и фрагмент шахматной доски. Фрагмент этот особенно любопытен...
Как известно, шахматная игра, проникшая на Русь с востока более тысячи лет назад, пользовалась во все времена большой популярностью. Хорошо была известна эта игра и поморам. Шахматы сопровождали участников первых морских экспедиций в морях восточного сектора Арктики и были впоследствии обнаружены и на острове Фаддея у северо-восточного побережья полуострова Таймыр, и на острове Большой Бегичев в море Лаптевых. Находили шахматные фигурки и доски при раскопках Мангазеи. Известна была эта игра и в древнем сибирском городе Зашиверске.