Журнал «Вокруг Света» №04 за 1994 год
Шрифт:
— А это что такое, — спрашиваю я архимандрита после некоторой паузы, вызванной его рассказом, и показываю на соседнюю скальную стенку, отверстие в которой прикрывает деревянная дверь.
— Непременно следует взглянуть, — ответствует тот и начинает вприпрыжку спускаться по тропе.
Не буду утомлять читателя описанием, как мы спускались, обходили каменные завалы и продирались сквозь кустарник, а потом снова взбирались по скалам, но примерно через полчаса мы были у цели.
Осторожно открываем довольно ветхую дверцу с вырезанным наверху крестом и входим в чисто выбеленную, небольшую пещерку, примерно метра два на три. Под невысоким сводом в полумраке
Рядом с часовней в отвесной скале виднеется отверстие — вход в убежище отшельника, куда можно было опуститься только на веревке, на которой ему передавали еду и одежду.
Солнце поднимается над морем, некуда спрятаться на скалах от его жарких лучей, их блеск мешает разглядывать нижний, новый город, где уже начинается дневная жизнь. Мы различаем древние базилики, хорошо видны храмы Святого Петра и Святителя Николая, покровителя всех путешествующих.
Сейчас здесь три действующих церкви, а было сорок, и это в городке, который можно обойти за два часа.
Интересно следить, как люди карабкаются по кривым улочкам, подчас переходящим в каменные лестницы.
Это в византийское время застройка городов стала скученной, с узкими улочками, вьющимися во всех направлениях, где дома весьма живописно громоздятся по горным склонам. От здешних домиков, зачастую выросших на древних фундаментах или переделанных по вкусу хозяев, трудно оторвать взгляд: до чего же они ухоженные, раскрашенные, воплотившие в своем обличье стили самых разных эпох.
Еще в античные времена возникла традиция возводить дома с внутренними двориками. Наиболее типичным видом такой постройки был перистиль эллинистического типа. И вот здесь мы воочию увидели этот древний перистиль: по периметру замощенного каменными плитами двора, вплотную друг к другу, располагаются жилые постройки, кухня, кладовые. Двери всех жилых и хозяйственных построек выходят во двор, а снаружи в дом ведет лишь один вход. Повсюду — на плитах двора, по краям наружных лестниц, по которым поднимаются на верхние этажи дома, на балконах — расставлены в кадках и вазонах декоративные цветущие растения.
Больше всего одноэтажных домов под двух- или четырехскатной черепичной крышей. Но попадаются двухэтажные дома под двухскатной крышей, которые больше характерны для гористой местности, их еще называют «средиземноморскими». На нижнем этаже держат скот (это в деревнях), на верхнем — живут сами хозяева. На открытых деревянных балконах вдоль одной или двух сторон дома обычно отдыхают или работают в теплое время года, там же развешивают для просушки гирлянды красного перца.
Посреди этого моря черепичных крыш и серых каменных стен резко выделяются левантийские дома, которые чаще всего встречаются на островах Эгейского моря. Они невелики, сложены из белого или розового камня, на фоне которого хорошо смотрятся желтые, зеленые, красные двери и оконные рамы. Отличаются и крыши домов — плоские, куполообразные — они все не похожи друг на друга.
От турок остались постройки с закрытыми балконами-эркерами, но они все обветшали, а новых, таких же, уже не возводят.
... Да, время разрушает все, даже камень. Но когда наши лодьи уходят от берега, снова гигантским монолитом вырастает за кормой скала,
Перефразируя известное выражение: «В Греции есть все», хочется сказать, что на островах Средиземного моря действительно есть все, что душа пожелает. Да, так кажется туристу, который жадно разглядывает в лакированном проспекте заманчивый островок в «винноцветном море», мечтая провести там отпуск.
Но не все знают, что среди почти четырех тысяч островов, разбросанных в Эгейском, Критском, Ионическом морях, лишь только двести обитаемых, и то в это число входят острова, где в купальный сезон работает лишь причал, или открыта таверна, или предприимчивый фермер вывез на летнее пастбище своих овец.
Почему же столь большое количество заманчивых островков в теплых морях необитаемы? Причин немало: почти все эти острова бесплодны, на скалах ничего не растет, кроме жесткой травы да колючего кустарника; на многих нет источников воды: не всюду есть удобные бухты, значит, не смогут причаливать и стоять на якоре роскошные катера и яхты; на многих островах нет электричества и так далее.
Может быть, давно пора было подумать об их продаже или сдаче в аренду? Но раньше нечего было и мечтать, чтобы купить на острове даже развалившийся домик, ферму или построить гостиницу без обширных связей в верхних эшелонах власти, а приобретение целого острова было просто невозможно. Теперь же, когда правительству приходится отчаянно изыскивать новые источники доходов, — пожалуйста, если хотите приобрести «небольшой кусок скалы недалеко от побережья», выкладывайте миллионов пять долларов и наслаждайтесь покоем. Хотя, когда какой-нибудь богатый немец или скандинав, желая уединения, купит остров, построит причал для судов, то нет гарантии, что сюда не будут заглядывать вездесущие туристы на яхтах. А что поделать?
Ну и, конечно, в приобретенный остров нужно вложить много денег, чтобы наладить снабжение водой, электричеством, топливом и стройматериалами.
Но туристов нелегко заманить даже на обжитые острова: здесь большое значение имеет реклама, организация индустрии отдыха и, естественно, известность то го или иного острова.
Особенно повезло тем островам, которые отмечены печатью славных исторических событий, как Корфу (итальянское название острова Керкира) и Эльба, или овеяны легендами и мифами, как Лесбос и Итака, или имеют какие-либо достопримечательности, монастыри, античные развалины, как Порос.
Я уже рассказывал об Итаке, куда все стремятся, чтобы побывать на родине гомеровского Одиссея. Вот и итальянский остров Эльба, на который лодьи зашли, чтобы запастись водой, знаменит пребыванием там Наполеона.
... Вступаю с причала на набережную и сразу вижу в витринах магазинчиков бюстики Наполеона, брелоки и другие сувениры с изображением знаменитого императора в треуголке. Всюду аккуратные указатели с надписью «Проход к замку». Сворачиваю с набережной под арку и вхожу через ворота в крепость, где жилые дома окружены красной кирпичной стеной с бойницами. Спускаюсь ниже и вижу слова на стене двухэтажного здания: «Палаццо Наполеона». Ставни на окнах закрыты, над черепичной крышей торчат печные трубы. На двух каменных столбах, охраняющих железные ворота, по три чугунных ядра. Через забор рассмотрел запущенный двор (шел ремонт музея), где росли старые ореховые деревья. Может быть, под их сенью прогуливался император, сердито постукивая тростью по голенищам сапог.