Журнал «Вокруг Света» №07 за 1973 год
Шрифт:
После лекции домой к Гуго пришли два корреспондента из «Шпигеля». Он не стал им ничего объяснять, а просто повел в бараки для «гастарбайтер» в воскресенье, когда те сидят дома и пишут письма родным.
Номер журнала с материалом об иностранных рабочих отец демонстративно выбросил в ведерко для торфяных брикетов. А фотографии получались впечатляющие: ржавые потеки на давно не крашенных стенах, рыжие тараканы в умывальнике, ободранные обои, металлические койки с продавленными сетками.
...Мысли Гуго прервались: внизу тройка вороных коней
Парень был, по-видимому, опытным спортсменом: девушки вышли на нижней площадке, а он отправился выше. Уже стало видно, как небрежно сидит он в кресле подъемника с пристегнутыми к ботинкам лыжами. Гуго разглядел желтые брюки с черной полосой. Неужели из сборной? Да нет, те тренируются сейчас в Планице. Вот видна летящая звезда на концах лыж — знак лыж экстракласса фирмы «Кнайсс». Он что-то показывал итальянцам вдоль трассы, наверное, куда подбросить снегу. И при этом бросал каждому по бумажке из толстой пачки. Гуго подрегулировал резкость бинокля, пытаясь различить цвет бумажек. Зеленые — по пять марок каждому?
Наверняка эта щедрость обеспечивалась не природной доброжелательностью, а семейными миллионами в банке. За неделю жизни в Хаммертале лицо и руки Гуго покрылись черным загаром, но такой ровный шоколадный цвет лица, как у этого парня, приобретения среди зимы на Майорке или на Багамах.
Качнулась люлька подъемника. Парень легко соскочил с кресла, не взглянув на подставленную руку. Гуго показалось очень знакомым его лицо. Может быть, все-таки спортсмен? Или это сын миллионера Мюнеманна? Этих богачей тренируют олимпийские чемпионы, фотографии и тех и других чуть не, каждый день мелькают в газетах.
«Молодой Мюнеманн» подошел к краю площадки и палкой помахал девицам. Затем вновь направился к подъемнику.
— Вы, вероятно, знаете эту трассу? — спросил Гуго. — Здесь очень крутой склон. Ночью подморозило. Я часа два назад спускался, скольжение — как по ртути идешь. Стоит притормозить у желтого флажка, чтобы не вынесло на камни у тропы Байрета..
Парень снисходительно махнул рукой.
— Кто на верхней площадке? Старина Мориц? Тоже будет читать лекцию. Знаешь что, парень? Ты лучше через десять, нет, через двенадцать минут дай знак девочкам внизу, чтобы посмотрели, как я буду проходить виражи.
Он сунул ошеломленному Гуго бумажку в руку и, не обернувшись, плюхнулся в подошедшее сзади кресло.
— Закройте перекладину! — крикнул вслед Гуго, но «Мюнеманн» не обратил внимания.
«Ну и шут с ним!» — Гуго перевел взгляд на банкнот.
Пять марок! У этого щеголя, видать, один тариф за все услуги. Гуго ему не лакей. А кто? Здесь, на зимнем курорте, пока, канатная дорога в порядке, и работы-то настоящей нет. Все — для тех немногих, кому по карману прокатиться по трассе Хаммерталь.
Черная фигурка застыла на фоне
Классный старт: словно из пращи брошенное вперед тело. Лыжи параллельны. Колени вместе. Парень шел, не сбрасывая скорости, только у желтого флажка почти неуловимо качнул плечами и пронесся в метре от торчавших из-под снега черных валунов. Снежные брызги прочертили на бирюзовом небе пушистый белый след, словно от реактивного истребителя.
Вот он проскочил Гуго. Уже проходит итальянца с лопатой. И тут — непростительная ошибка! — левый ботинок ушел вбок заметно позже правого. Так и есть — сверкнули сиреневые плоскости с металлическим кантом, захрустело дорогое дерево, щелкнули маркеры, «Мюнеманн» распластался на снегу, как яичница.
Правая лыжа облегченно поспешила вниз, из снега медленно поднялась нелепая фигура — снег перемешался с прядями длинных каштановых волос, льдинки застряли в толстой шерсти свитера — настоящий снеговик.
И напоенный хвойным ароматом воздух долины огласился грубой баварской бранью. Проваливаясь в тонком насте, размахивая палками, горнолыжник в несколько прыжков подскочил к итальянцу:
— Ты нарочно помешал мне, свинья! Лучше бы я задавил тебя, как собаку. Ты заплатишь мне за лыжи! Всё — до последнего пфеннига!
Внизу суетились девушки. Итальянцы, цепочкой выстроившиеся вдоль склона, угрюмо и молча вскинули головы. Для всех, кто смотрел снизу, перепад высот скрадывал происшедшее, и казалось, что рабочий действительно помешал.
— Я умою твою рожу, шарманщик! — «Мюнеманн» замахнулся палкой.
Гуго спрыгнул с площадки. Снег хватал за ноги, в висках стучали молотки, сахарная крутизна с зеленой каймой качалась перед глазами. Со всего разбега Гуго врезался в разъяренного баварца, опрокинул его в снег и выхватил из рук палку.
Итальянец растерянно разводил руками и что-то говорил, указывая на лежащего в сугробе человека.
Гуго дружески хлопнул его по плечу:
— Аванти, компаньо!
Потом повернулся, бросил на наст зеленую пятимарковую бумажку и проткнул ее острым концом палки. Теперь ему уже никогда не стоять на верхней площадке трассы Поммера.
Полчаса чистого неба
Третий день кисла погода, а вместе с ней и мы. Мелкий сеяный дождичек то переходил в крупный, сбивавший последние желтые листья, то вдруг прекращался, и ветер начинал гнать по небу клочья облаков.
Тогда мы немного оживали — может, развиднеется. А нам всего-то и нужно было полчаса чистого неба. Полет давным-давно был проработан, расписан и разыгран, но мешала погода, вернее ее отсутствие, и мы снова отрабатывали здесь, на земле, наши действия, зная, что осеннее небо не даст нам много времени.