Журнал «Вокруг Света» №07 за 1980 год

Вокруг Света

Нынешняя Аддис-Абеба протянулась почти на 15 километров с севера на юг и на 12 километров с востока на запад, а ее население превысило миллион человек. Особый район столицы — Меркато, один из самых знаменитых и обширных рынков в Африке, город в городе, число обитателей коего не поддается никакому учету. Это лабиринт микроскопических магазинов и лавок, где торгуют одеждой и обувью, сувенирами и домашней утварью, ряды овощей и фруктов, специй и посуды, расписных корзин и черных глиняных горшков. На Меркато можно купить все, что угодно, — от новейшей музыкальной системы до когтей льва, если, конечно, имеется запас времени и вы способны долго, со вкусом торговаться. В противном случае покупателя просто «не поймут».

Раньше земля и жилые дома в столице принадлежали

членам императорской семьи, аристократам, крупным чиновникам, бизнесменам, церкви. Разорившиеся крестьяне, приходившие в Аддис-Абебу за сотни километров в поисках пропитания, вынуждены были селиться в низинах, по долинам нечистых рек, в мутные воды которых город сбрасывал отбросы. Болезни ежегодно уносили большую часть новых поселенцев. По городским улицам бродили больные и нищие, толпы калек осаждали иностранных туристов и местных богачей, а под заборами и у стен домов ночевали бездомные старики и мальчишки, весь наряд которых состоял из дырявого мешка, подобранного на свалке.

Жизнь текла медленно, как бы в полудреме, и так же тихо, без лишнего шума, умирали сотни тысяч крестьян в Харарге, Волло и других провинциях, измученных жестокими многолетними засухами. Из десяти эфиопов девять не умели читать и писать, одна больничная койка приходилась на три тысячи больных, и один врач обслуживал более 76 тысяч человек. Средняя продолжительность жизни едва превышала сорок лет, а двое из трех новорожденных умирали, не дожив до пяти лет.

Такой была Эфиопия три тысячи лет, и так могло продолжаться еще не одно столетие. Но в феврале 1974 года на улицы Аддис-Абебы вышли рабочие и студенты с требованиями демократии и коренных реформ. Армия, веками защищавшая трон, перешла на сторону народа. В сентябре пала монархия, и власть взял Временный военный административный совет (ВВАС). Казалось бы, очередной верхушечный переворот... Мало кто за пределами Эфиопии представлял, что именно в армии, единственной организованной и дисциплинированной силе в стране, нашлись революционные демократы, вдохновленные идеями радикальной перестройки эфиопского общества.

Они дали ясно понять, к чему стремятся, когда в декабре был провозглашен курс на социалистическую ориентацию и опубликована декларация основных принципов политики ВВАС. В экономической области — это создание и укрепление государственного сектора, в социальной — равноправное развитие различных культурных и этнических групп населения, в сфере государственного строительства — обеспечение народным массам права на самоуправление и участие в управлении государством, а в области внешней политики — курс неприсоединения и невмешательства во внутренние дела других государств, борьба против расизма, империализма и неоколониализма, за укрепление мира и дружбы со всеми народами земного шара. В конце апреля 1976 года была обнародована Программа эфиопской национально-демократической революции. В отличие от ряда африканских государств, декларировавших у себя социализм, в программе четко определено, что в настоящий момент страна переживает этап национально-демократической революции и главная цель — полное искоренение феодализма, капитализма и империализма. Эфиопия, провозгласил ВВАС, избрала создание общества, основанного на принципах научного социализма, как единственный метод решения сложных проблем, стоящих перед страной.

Власть в городах н селах перешла в руки ассоциаций крестьян и городских жителей — новых органов власти на местах, порожденных революцией. Одновременно была осуществлена перестройка профсоюзов на новой основе, возникли молодежные и женские организации. Землю в городах и сельской местности национализировали, а дворцы, виллы и доходные дома, находившиеся прежде в частной собственности, передали учебным и детским заведениям, больницам и общественным организациям.

Сейчас облик эфиопской столицы быстро меняется. Доживают еще век кварталы глиняных лачуг, но после революции тысячи семей переехали в благоустроенные дома, а квартплата для

бедняков была сокращена вдвое. Еще остаются уличные колонки, далеко не везде есть водопровод и канализация, но все больше мест, где чернеют полосы свежего асфальта — здесь пролегли трубы городской коммунальной сети. Управление Аддис-Абебой теперь передано городскому совету, избранному на съезде делегатов, которые представляли почти триста «кебеле» — ассоциаций городских жителей. Памятники императору и рекламу иностранных напитков сменили плакаты и лозунги, зовущие к построению общества, свободного от угнетения и эксплуатации. Над площадью Революции в центре столицы высоко подняты на металлических шестах портреты Карла Маркса, Фридриха Энгельса, Владимира Ильича Ленина.

На линии фронта

...Танки наступали с юга по узкой проселочной дороге, покрытой толстым слоем красноватой пыли, в которой ноги утопают по щиколотку, как в дорогом ковре. Над полем боя, словно грозовая туча, повисло бурое облако, прорезаемое молниями взрывов. Артиллерийские расчеты посылали снаряд за снарядом, и на дикой жаре чуть ли не докрасна раскалялись орудийные стволы. Из окопов и траншей, растянувшихся ломаной линией по невысоким холмам, летели гранаты, неумолчно тараторили пулеметы. Снова надвигались бронированные чудовища и снова откатывались, а потом атака захлебнулась и застряла в горле дороги комком подбитых машин.

Это происходило в 17 километрах от города Харэра, административного центра провинции Харарге. Вскоре эфиопские войска перешли в контрнаступление и находились уже в 46 километрах от города.

На полдороге к новой передовой лежал мертвый городок Федис. Зияли черные провалы окон и дверей глинобитных хижин, стены были прошиты пулеметными очередями. Нигде ни души, и только на центральной площади над чудом уцелевшим зданием развевался трехцветный национальный флаг Эфиопии. Поля кукурузы и сорго местами выжжены, местами вытоптаны беспощадными гусеницами танков. Среди высоких стеблей редко-редко встречались крестьяне, запоздало убиравшие урожай.

В районе Харэра свыше 20 тысяч человек остались без крова. К заборам и стенам домов прижались хибарки из камня и ржавого листового железа, тростниковые шалаши, где нашли приют бездомные. А на окраине города был создан лагерь для пяти тысяч беженцев — преимущественно женщин и детей...

Что же произошло в Эфиопии?

Революция открыла путь к построению нового общества, но и поставила трудовой народ перед необходимостью защищать завоевания. Реформы ВВАС пришлись явно не по вкусу бывшим помещикам, буржуа и крупным чиновникам, лишившимся ферм, доходных домов, компаний и былых привилегий. Они сколачивали вооруженные банды, разжигали межнациональную рознь, сепаратистские настроения и религиозные противоречия, организовывали террор, диверсии и экономический саботаж, который вел к подрыву производства и вызывал непомерный рост цен. Контрреволюционеры убивали из-за угла активистов, подлинных революционеров, председателей ассоциаций крестьян и городских жителей, профсоюзных лидеров и членов ВВАС. От руки наемных убийц пал и главный администратор провинции Каффа Касаи Мандефро, с которым мы мирно беседовали в городе Джимма.

Западные державу — члены НАТО — снабжали оружием и деньгами банды сепаратистов, оперировавших в северных и восточных районах Эфиопии, устраивали вооруженные провокации на границах. Летом 1977 года странам НАТО удалось натравить на революционную Эфиопию сомалийских экспансионистов. В Могадишо к тому времени взяли верх люди, исповедующие теорию создания силой оружия «великого Сомали», включающего Джибути, часть территории Кении и Эфиопии. Иными словами, они претендовали на все районы Африканского рога, где пасут стада кочевые племена, говорящие на сомалийских наречиях и мирно живущие бок о бок с десятками иных народностей, оседлых и кочевых.