Журнал «Вокруг Света» №10 за 1983 год
Шрифт:
— Я расшифровал кое-что из записей на лабораторном компьютере, — возразил эколог. — Эта барракуда невосприимчива к станнеру. У нее четыре моторнодвигательных центра, дублирующих друг друга: невероятный запас жизнестойкости. Дать импульс, способный перекрыть диапазон всех четырех центров, наша стан-игла не может. В лучшем случае парализуются два, но барракуда этого даже не почувствует.
— Вот как? Но даже если допустить, что некое силовое поле возникает и генерируют его кораллы, то оба случая могли все-таки быть проявлением элементарного защитного инстинкта. Морской угорь, например, генерирует для защиты электрический заряд.
К удивлению Чекерса, Игорь не стал спорить.
— Да, ты прав, — сказал он, — это не более чем догадка. И собственными силами нам не разобраться. Но все же... Кораллы существуют колониями, а разговоры по поводу «коллективных интеллектов» давно ведутся на Земле. И мне, как человеку с Земли, легче допустить, что мириады разрозненных полипов связались в сложную единую структуру. И предположить, что у этой структуры вероятность разумности больше, чем у любого баобаба. И если, прилетев домой, мы выясним, что кораллы были разумными... Слышишь, Боб, я говорю «были»!
Чекерс посмотрел Игорю прямо в глаза:
— Что ты предлагаешь?
— Уничтожать колонию кораллов нельзя!
— То есть нельзя взлетать?
— Ты представляешь, какие будут последствия взлета? На самой малой ионной тяге средняя температура воды в радиусе шестьдесят метров вокруг дисколета поднимется до восьмидесяти градусов по Цельсию. Рыбы погибнут все. А кораллов в лучшем случае уцелеет процентов десять-пятнадцать.
— Слушай, Игорь, — непривычно тихо и как-то просяще обратился Роберт к экологу, — а может, колония выживет, восстановится? Ведь за века существования у нее должна была выработаться жизнестойкость. Как у той барракуды.
— Возможно, если это колония обыкновенных кораллов. Тогда и разговор вести не о чем. А если предположить, что это мыслящая структура, то на восстановление рассчитывать не приходится. Чем сложнее мозг, тем чувствительнее он к обширным травмам. К тому же кораллы живут в идеальной экосистеме, они неуязвимы, давно уже неуязвимы, а потому не готовы к таким неведомым катаклизмам, как тепловой удар. Это будет конец.
— Короче говоря, — задумчиво протянул Чекерс, — есть два варианта: либо взлетать, либо не взлетать. Первый мы обсудили — колония при взлете, по всей видимости, будет уничтожена. Результат нежелательный...
— Недопустимый, Боб.
— А если мы останемся... — Пилот пробежал пальцами по клавиатуре компьютера и прочитал ответ. — Система жизнеобеспечения дисколета отдельно от прицепа сможет нормально функционировать 108,72 суток. Выходит, мы можем отсидеть на дне еще сотню дней, наблюдая кораллы, а потом все равно придется стартовать. Что это даст?
— Нет, Боб, сидеть нет смысла, — покачал головой Игорь. — За три месяца установить контакт или доказать, что они определенно лишены интеллекта, мы не сумеем — нам это не по силам... Скажи, Боб, есть шанс, что за это время нас успеют найти и поднять без вреда для кораллов?
— Помощь не поспеет, абсолютно точно.
— И сигнал никак не дать, — с досадой сказал Игорь. — Это же надо — не оборудовать дисколет передатчиком!
— Ты не прав, Игорь.
...В ту ночь кораллы светились сами по себе, без прожектора. Цвета пестрыми волнами перекатывались по рифу, взлетали на утесы и вдруг наверху тускнели. Время от времени беспорядочные узоры начинали складываться во что-то напоминающее геометрические фигуры, но сходство было отдаленным, почти неуловимым, и его вполне можно было приписать игре собственного воображения. Несколько раз напротив окна эколога гирлянды превращались в написанное радужными буквами слово «Надежда». И это было странно, даже чудовищно: на дне инопланетного океана читать обычное имя земной девушки. Но Игорь, помня, как накануне сам выводил эти буквы лучом прожектора из кают-компании, понимал, что объяснить явление можно чем угодно: остаточной флуоресценцией, например, и что любое самое фантастическое объяснение будет куда правдоподобней, нежели видеть в переливах осмысленные сигналы.
Чекерс включил бортжурнал на запись, кашлянул и начал сухо, почти официально:
— Решение, которое предстоит нам сейчас принять, человеку выпадает раз в жизни. Явление, с которым мы столкнулись, каждый из нас имеет право и основание толковать по-своему. Перед нами альтернатива: или гибель всех нас, трех разумных представителей планеты Земля, или гибель коралловой колонии, в которой мы допускаем носителя разума планеты Кайобланко. В общем, надо решать. — Чекерс обвел товарищей взглядом. — Мы голосуем.
Игорь помедлил, побарабанил пальцами по столу.
— Я за то, чтобы остаться.
— А ты? — повернулся Чекерс к девушке.
Не поднимая глаз, Надя чуть слышно проговорила:
— Я считаю, мы должны лететь.
— Значит, я... — Пилот засунул руки в карманы. Помолчал секунду: он так не хотел, чтобы его слово стало решающим. — Мое мнение — надо взлетать. Таким образом, принимается резолюция: взлетать. — Чекерс выключил бортжурнал. — Но мы не должны пренебрегать даже самой малой надеждой на нейтральное решение...
— А что, есть какая-то надежда? — не выдержала Надя.
— Я провел некоторые расчеты. Если мы стартуем не со дна, а с уровня поверхности, температура воды в придонном слое повысится до плюс пятидесяти. У рифа появляются шансы выжить.
— Но как нам подняться? Разве пропеллеры не поломаны?
— Поломаны. У верхнего винта отбиты две лопасти. И починить его нельзя. Но мы можем отрезать две симметричные лопасти у нижнего. И если нам удастся оба винта ненадолго синхронизировать, то, может быть, мы поднимемся до самой поверхности.
— А если мы не сумеем их... синхронизировать? — запнувшись, спросила девушка.
— Тогда от вибрации может разладиться основной двигатель, а это, сами понимаете, что означает для нас. Как только вибрация приблизится к критической, я включаю реактор. Будем надеяться, что до этого успеем подняться до поверхности воды.
Игорь с сомнением покачал головой:
— Надежда совсем слабая, Боб. Рифовые кораллы живут при температуре от восемнадцати до тридцати пяти градусов. Любые отклонения вверх или вниз их убивают.