Журнал "Вокруг Света" №10 за 1997 год
Шрифт:
Позже на борту судна будет сделан анализ геологических образцов, отобранных около «белого курильщика». Результаты покажут, что здесь превалируют химические соединения кальция и бария, которые и покрывают поверхность дна вокруг источника.
У подножия трубы наблюдается обильное выделение пузырьков газа.
— Здесь должен быть метан, — говорит Лев Иванович. — А если есть метан, то, возможно, будут и калиптогены, хотя в таких северных широтах его пока никто не находил.
Наш наблюдатель оказался прав: при проведении обследования второй, южной вершины вулкана Пийпа, которое производилось в том же погружении, мы обнаружили поселения двустворчатых моллюсков — калиптоген; они селились вдоль трещин, присыпанных слоем зеленовато-серого осадка. Причем в
Погружение аппарата «Мир-2» происходит у берегов Калифорнии и обеспечивает его международный экипаж — борт-инженер Андрей Андреев, я — командир и американская ученая из Вудсхольского океанографического института Синди Ли Ван Довер — биолог, известный исследователь гидротерм на дне океана. Впрочем, Синди не только ученая. У нее есть квалификация пилота американского обитаемого аппарата «Алвин», так что она способна оценить по достоинству и научные, и технические возможности наших глубоководных аппаратов.
В 9 часов 30 минут уходим с поверхности, быстро проходим водную толщу со скоростью 30 метров в минуту. Наша американская коллега, прильнув к иллюминатору, постоянно ведет наблюдения и наговаривает на диктофон данные о встречающихся видах животных, примерной плотности планктона на разных глубинах. Ведутся непрерывные измерения параметров окружающей среды, данные записываются в память компьютера. Вся эта информация очень важна для последующего лабораторного анализа.
В 10 часов 40 минут аппарат «Мир-2» мягко садится на дно на глубине 2040 метров, слегка взмутив рыхлый осадок. Проведя первые наблюдения на дне и определив свое место по данным гидроакустической навигации, начинаем движение в сторону гидротермы. Синди просит остановиться и отобрать пробу придонной воды всасывающим устройством.
— Необходимо определить, как далеко распространяется влияние гидротермальных излияний на окружающую среду, — поясняет она.
По навигационным данным мы находимся в 300 метрах от источника, а значит, эту пробу можно считать фоновой. Такие же пробы мы будем отбирать и на расстояниях 200, 100. 50 метров, а затем уже на самом гидротермальном холме и непосредственно в «курильщике». Всасывающий пробоотборник позволяет осуществить отбор шести проб, которые помещаются в отдельные пластиковые стаканы. Вот уже аппарат движется вверх по пологому склону, цвет осадка меняется: на сером фоне появляются желтые и оранжевые пятна, встречаются твердые породы.
— Сульфиды, — замечает Синди. — Мы у подножья гидротермального холма.
Вдруг перед нами вырастает необычная колонна диаметром более метра. Останавливаю аппарат прямо перед колонной — ее цилиндрическая структура прорезана горизонтальными плоскостями. Это глубоководное архитектурное сооружение напоминает высокую стопку тарелок разного диаметра, скрепленных между собой цементным раствором. Разворачиваю боковые двигатели вертикально, включаю малые обороты — и аппарат начинает медленное движение вверх в полуметре от колонны. Широкое основание около двух метров сужается до метра на расстоянии пяти-шести метров от дна, затем колонна увеличивается в диаметре, а верх ее венчает «блюдо» диаметром около двух метров, из которого медленно извергается серовато-белый дым. На этом «блюде» мы наблюдаем поселение необычных животных.
— Помпейские черви, — говорит Синди, — из класса полихет. Они названы так потому, что частицы серы, которые извергаются вместе с дымом, оседают на них, словно пепел при извержении вулкана в Италии, в честь которого и получили название эти животные. Эти трубчатые черви, достигающие в длину 20 сантиметров, начинают развиваться, когда температура гидротермального флюида превосходит 50 градусов.
Проходим несколько метров, крутизна склона резко увеличивается и уже достигает 30 градусов. Аппарат медленно движется в двух метрах от донной поверхности. Подводный горный ландшафт, в общем-то однообразный, нарушает совершенно странное зрелище: перед нами как будто
— Вестиментиферы рифтии, — поясняет Синди. — Это гигантские погонофоры, достигающие в длину двух метров. Красную окраску придает им кровь. Очень перспективные животные для фармакологии.
Отбираем образцы этих уникальных существ манипулятором и укладываем в бункер. Затем движемся вверх по склону над плантацией вестиментифер, занимающей площадь около 200 квадратных метров. Смотрю на монитор датчика глубины: он показывает, что аппарат «Мир-2» уже взобрался на высоту 35 метров относительно ровного илистого грунта, но вершины гидротермального холма пока не видно. Проходим еще несколько метров и едва не сталкиваемся с горизонтально висящей плитой, из-под которой сплошной стеной вырывается черный дым. Отрабатываю назад кормовым двигателем, принимаю воду в систему тонкой балластировки и сажаю аппарат на грунт. Перед иллюминаторами — сплошная муть... Проходит пять-шесть минут, муть уносится в сторону придонными течениями, и перед нами открывается совершенно фантастическая картина: та же нависшая плита, из-под которой валит черный дым. Только теперь все можно рассмотреть в деталях и сделать измерения.
Беру в манипулятор высокотемпературный зонд и завожу его под нависшую плиту. Плюс 228 градусов! Создается впечатление, что под плитой находится несколько труб: уж очень мощный поток черного дыма. Смешаемся влево и наблюдаем уже четыре горизонтально расположенных плиты, покрытые бактериальными матами: от основной их массы, словно хлопья снега, отрываются клочья и, устремляясь вверх, разносятся веером в разные стороны. Динамика происходящего захватывает и заставляет забыть о времени.
А вот еще одно явление, не менее впечатляющее: под плитами в лучах забортных светильников аппарата «Мир-2» «висит» вода. И ведь это — на глубине около 2000 метров! Это горячая вода устремляется вверх, встречает на своем пути большую горизонтальную плоскость плиты, задерживается под ней, образуя вязкую плотную массу, которая обтекает плиту и медленно рассасывается... Плотная масса и создает впечатление «висящей воды», которую мы назвали глубоководным «висящим озером». Даже наша американка забыла обо всем на свете и с восторгом наблюдает за тем, что происходит снаружи.
— А вы с «Алвина» наблюдали что-нибудь подобное? — спрашиваю я.
— Нет, — следует краткий ответ. Значит, и для нее это в диковинку.
Столь редкое, воистину фантастическое явление, мы, как завороженные, наблюдали три часа кряду. Еще бы — нам первым повезло увидеть такое.
Анатолий Сагалович, доктор технических наук / фото Юрия Володина
Загадки, гипотезы, открытия: Пять лет в морской пучине
Найдены церковные метрики считавшегося легендарным Человека-Рыбы из Лиерганеса. Этой тайне, будоражащей воображение историков, уже несколько веков. Сегодня, похоже, сделан важный шаг к ее разгадке...
«Вот и дорога Лиерганес — Паманес, 7 марта 1997 года, 16.05. Я уже готов забросить поиски, которые завели меня в Лиерганес, красивый городок в отдаленном конце Кантабрии, доведенный до отчаяния явной невыполнимостью задачи, которую передо мной поставили: отыскать церковные записи XVII столетия и доказать, что человек, который считался легендой, существовал на самом деле; сложность была еще и в том, что никто никогда не публиковал по этому поводу документов. Я и сам начал всерьез сомневаться в исходе дела. Легче найти иголку в стоге сена. В довершение всего с самого приезда в городок меня преследовали одни неудачи». Так начинает рассказ о своем открытии в журнале «Энигмас» испанский журналист и исследователь Икер Хименес Элизари.