Журнал "Вокруг Света" №10 за 1997 год
Шрифт:
«Факты действительно были прямо в моих дрожащих от волнения руках; отрицать теперь было нечего. Человек-Рыба на самом деле жил в здешних местах, и мы можем это доказать», — говорит исследователь. Это и есть самое важное. С этого момента вызов науке бросала уже сама история его злоключений в морской бездне — подлинная загадка Ихтиандра, которую теперь уже нельзя будет отнести к одним лишь сказкам.
По материалам журнала «Enigmas del Hombre y el Uneverso» подготовил Николай Непомнящий
Были-небыли: Последний выстрел Хурпана
Однажды
Вечером мы отправились туда.
Когда зажглись прожектора, мрачная и безжизненная местность пришла в движение и начала преображаться на глазах.
Откуда-то из-под земли полезли поясные фигуры, «пулеметные гнезда» и щиты, украшенные круглыми мишенями с традиционным «яблочком» в центре. Вспыхнули световые дорожки, указывающие направления для стрельбы, задвигались в разных направлениях фанерные муляжи животных и автомобилей. И в довершение всего была продемонстрирована никогда не виданная мной ранее имитация пехотной атаки.
— Ну как? — повернулся ко мне Дима, — нормально?
— Нет слов, — отозвался я, — просто чудо. Я много где поколесил от Чукотки до Читы, но ничего подобного не видел.
Мы пустились в обратный путь. Выходя из котловины, я оглянулся, и мне показалось, что на темном срезе горы светятся странные кляксообразные фиолетовые пятна. Я обратил на это внимание моего спутника.
— Да ну, ерунда, — отмахнулся он, — по-настоящему они светятся только два раза в год, в ночь накануне весеннего и осеннего равноденствия. Вот тогда да, зрелище, я тебе скажу, даже где-то неприятное — будто медузы-горгоны выплывают из глубин земли и тянутся к тебе своими щупальцами. Видел я всю эту феерию весной — жуть. Мы и стояли-то далеко и все равно минут десять только выдержали — ушли от греха подальше.
Какое-то время мы двигались молча, а затем я не выдержал и задал вопрос, давно вертевшийся у меня на языке:
— Дим, а как называется это место?
— На карте обозначено, как высота 304, а местные охотники называют эту гору «Последний выстрел Хурпана».
— А почему Хурпана, это кто такой? — не унимался я.
— Сам я толком не знаю, тут особо недосуг изучать местный фольклор, но кажется, это какой-то местный божок, только со знаком минус, этакий бог, которого нет.
В этот вечер мне больше не удалось ничего узнать. У входа в казарму, где я оставил свои вещи, мы попрощались.
— У меня еще тут дела по службе, — сказал Дмитрий, — а ты ложись, поспи, завтра перевезем с тобой оружие на стрельбище, да и обновим заодно все, что мы там нагородили. Ну, пока.
Казалось, я только прилег, а меня уже трясли за плечо.
— Вставайте, товарищ старшина, уже семь часов.
Путь до стрельбища не занял много времени, и вскоре мы с Димой разгружались у дверей командного пункта.
Через несколько минут мы подошли к огневому рубежу в левой части стрельбища. Он был отделен от остальной площади высокой, метра в три, насыпью, перед
— Готов? — спросил Дима, — какой режим установить?
— Щадящий, — попросил я.
— Ладно, мишени один и два, по пять секунд.
Тоскливо взвыла сирена. Я передернул затвор и вскинул карабин к плечу. Щелкнул механизм, и первая мишень повернулась ко мне. Бах, бах, бах. Еще последняя гильза кувыркалась в воздухе, а мишень уже повернулась ко мне торцом. Едва я успел повернуть ствол в направлении второй мишени, как она также повернулась, вынуждая меня стрелять снова. Кончив серию, я положил оружие на помост и подбежал к подзорной трубе, в которую смотрел Дмитрий.
— Ну как?
— Вяловато. Во время ты конечно уложился, но кучности, особенно во второй серии, не вижу совершенно.
Дмитрий настроил пульт на четыре мишени и нажал кнопку пуска. Вновь тоскливо взвыла сирен; и я вскинул карабин к плечу. К этому времени я уже вполне освоился и стрелял как автомат. Каждая мишень показывалась только на три секунды, но каждый раз в последнюю секунду я успевал выстрелить. Четыре выстрела, еще четыре — затвор выбрасывает последнюю гильзу, и я опускаю оружие в полной уверенности. что на сей раз отстрелялся на отлично
Дима молчал. Я вставил обойму, вогнал патроны и, выбросив кассету, повернулся к нему.
— Ну, что там?
— Да-а, — протянул он, — ты видно перегрелся.
— В чем дело?
— Третья мишень абсолютно чистя.
— Не может быть!
— Может.
— Давай, еще раз попробую. Защелкали электромагниты, закрутились мишени, загремели выстрелы. Для очистки совести я постарался всадить три пули в третью мишень при выполнении второй серии, сверх плана так сказать. Димка хохотал во все горло:
— Ну ты и пальнул, тебе надо, видимо, поближе подойти.
Я ни на шутку разозлился.
— Да у ваших ружей стволы кривые, — сказал я. — И если ты такой меткий, то давай, покажи свое умение.
— Учись, — невозмутимо ответил он и не спеша пошел к огневой поящий. Поднявшись на помост, махнул мне рукой: — Включай.
— А как? — отозвался я.
— На белую кнопку.
Я припал к окуляру трубы, направил ее в центр третьей мишени и запустил автомат. Загремели выстрелы, а я смотрел на мишень и молил Бога, чтобы и Димка тоже промазал хоть раз, но когда после двух серий она оставалась все такой же чистой, у меня по спине пробежал неприятный холодок. Я оторвался от окуляра и взглянул на Диму, он — на меня.
— Что делать теперь будем, а? Ты представляешь, что сейчас начнется, едва мы заикнемся об этой чертовщине. Завтра ведь комиссия пожалует из округа, а у нас такое.
— Может, здесь какой магнит в земле закопан? — выдвинул я первую пришедшую в голову гипотезу. — Вот он пули-то в полете и отклоняет.
— Не смеши меня, пули не железные — из свинца и меди. Какой тут магнит!
— Давай попробуем мишени местами поменять, — предложил я. — Нас ведь иначе по всем инстанциям затаскают.
— А ведь ты, пожалуй, прав — попытка не пытка.