Журнал «Вокруг Света» №11 за 1973 год
Шрифт:
Впервые за несколько лет уединение превратилось в нестерпимую муку. Дома не сиделось, и в воскресенье он даже совершил прогулку на пароходике до Мариефред, но это не помогло. Он и на воле чувствовал себя словно взаперти. Что-то в его жизни крепко не ладилось, и он не хотел больше с этим мириться, как мирился прежде. Глядя на других людей, Мартин Бек догадывался, что многие из них пребывают в таком же тупике, но то ли не осознают этого, то ли не хотят осознавать.
. В понедельник утром он опять скакал верхом во сне. Гито держал в руке
Придя в свой кабинет, он снова взялся за телефон.
Начал с клиники. И с немалым трудом добился ответа, из которого мало что можно было извлечь.
Свярд был госпитализирован в понедельник шестого марта. Но уже на другой день его перевели в инфекционное отделение больницы Сёдер.
Почему?
— На этот вопрос теперь не так-то легко ответить, — сказала секретарша, отыскав наконец в регистрационных книгах имя Свярда. — Очевидно, случай не по нашему профилю. Истории болезни нет, есть только пометка, что он поступил с направлением от частного врача.
— А что за врач?
— Некий доктор Берглюнд, терапевт.
У доктора Берглюнда автоматический ответчик сообщил, что прием временно прекращен, до пятнадцатого августа.
Но Мартина Бека никак не устраивало ждать больше месяца, "чтобы узнать, чем болел Свярд.
Мартин Бек доехал на такси до больницы и, поблуждав немного, отыскал человека, коему положено было знать все о состоянии здоровья Свярда.
Это был мужчина лет сорока, небольшого роста, волосы темные, глаза неопределенного цвета — серо-голубые с зелеными и светло-коричневыми искорками.
Пока Мартин Бек искал в карманах несуществующие сигареты, заведующий отделением, надев очки в роговой оправе, углубился в бумаги. Десять минут прошло в полном молчании. Наконец он сдвинул очки на лоб и посмотрел на посетителя.
— Ну так. Что же вы хотели узнать?
— Чем болел Свярд?
— Ничем.
С минуту Мартин Бек осмысливал это несколько неожиданное заявление.
Потом спросил:
— Почему же он пролежал тут почти две недели?
— Точнее, одиннадцать суток. Мы провели тщательное обследование. Были некоторые симптомы, было направление от частного врача.
— Доктора Берглюнда?
— Совершенно верно. Пациент считал себя тяжело больным. Во-первых, у него были две шишки на шее, во-вторых, в области живота слева — опухоль. Она легко прощупывалась, и пациент решил, что у него рак. Обратился к частному врачу, тот нашел тревожные симптомы. Но ведь частные врачи обычно не располагают необходимым оборудованием, чтобы диагностировать такие случаи. Пациента скоропалительно направили в онкологическую клинику. А там сразу выяснилось, что пациент не прошел обследования, и его перевели к нам. Ну а обследование — дело серьезное, надо было взять не один анализ.
— И вывод гласил,
— Практически здоров. Насчет шишек на шее мы сразу его успокоили — обыкновенные жировики, ничего опасного. Опухоль в области живота потребовала более серьезного исследования. Но ничего серьезного мы не нашли. Киста. Ее можно было удалить, но мы посчитали, что в таком вмешательстве нет нужды. Пациент не испытывал никаких неудобств. Правда, он утверждал, что у него прежде были сильные боли, но они явно носили психосоматический характер.
Врач остановился, посмотрел на Мартина Бека, как глядят на детей и малограмотных взрослых, и пояснил:
— Попросту говоря, самовнушение.
— Вы лично общались со Свярдом?
— Конечно. Я каждый день с ним разговаривал, и перед его выпиской у нас состоялась долгая беседа.
— Как он держался?
— Первое время все его поведение определялось мыслями о мнимой болезни. Он был уверен, что у него неизлечимый рак и его дни сочтены. Думал, что ему осталось жить от силы месяц.
— Что ж, он угадал, — вставил Мартин Бек.
— В самом деле? Попал под машину?
— Застрелен. Возможно, покончил с собой.
Врач снял очки и задумчиво протер их уголком халата.
— Второе предположение кажется мне совсем невероятным.
— Почему?
— Как я уже сказал, перед выпиской Свярда у меня была с ним долгая беседа. Когда он убедился, что никакой болезни нет, у него словно гора с плеч свалилась. Прежде он был страшно подавленный, а тут совсем переменился, сразу повеселел. Еще до этого выяснилось, что его боли исчезают от самых простых средств. От таких таблеток, которые, между нами говоря, вовсе не являются болеутоляющими.
— Значит, по-вашему, он не мог покончить с собой?
— Не такая натура.
— А какая у него была натура?
— Я не психиатр, но на меня он произвел впечатление человека сурового и замкнутого. Персонал жаловался на него — придирается, брюзжит... Но это все проявилось уже в последние дни, после того как он понял, что у него нет ничего опасного.
Подумав, Мартин Бек спросил:
— Вы не знаете, к нему не приходили посетители?
— Мне он говорил, что у него нет друзей. Правда, родственник Свярда — он племянником назвался — звонил во время моего дежурства и справлялся, как здоровье дяди.
— И что вы ответили?
— Мы как раз получили все данные, когда он позвонил. И я сразу обрадовал его, ответил, что Свярд здоров и проживет еще много лет.
— Ну и как он реагировал?
— Судя по голосу, удивился. Очевидно, Свярд не только себя, но и его убедил, что не выйдет живым из больницы.
— Этот племянник как-то назвался?
— Наверно, но я не запомнил фамилию.
— Мне сейчас вот что пришли в голову, — сказал Мартин Бек. — Разве не заведено, чтобы пациент сообщал фамилию и адрес кого-нибудь из родных или знакомых на случай...