Журнал «Вокруг Света» №11 за 1978 год
Шрифт:
Сал
Настала засуха.
За нею — тишина.
Ни деревца,
ни травки на равнине...
(Жоржи Барбоза)
Вряд ли где-нибудь на планете есть вторая страна, где столица была бы на одном острове, главный порт — на другом, а международный аэропорт — на третьем. В Республике Острова Зеленого Мыса все именно так. Столица Прая — на острове Сантьягу, порт Минделу «приписан» к Сан-Висенти, самолеты же садятся на остров Сал. Все три образуют почти правильный равносторонний
Сал — самый пустынный из островов архипелага. Вот что пишет о нем западногерманский журналист Рольф Бёкемайер: «...Мы стояли посреди подгоревшего дочерна пирога, ушедшего краями в море: он был аккуратно разделен на две части безукоризненно прямой асфальтовой дорожкой — полосой аэродрома». Впрочем, остров получил известность задолго до эпохи авиации. «Сал» — значит «соль». И действительно, каменную соль здесь долго искать не надо: она лежит прямо на поверхности. Впервые ее обнаружили на острове полтораста лет назад — в кратере низкого вулкана Педра-Луми. Причем особые усилия для добычи не нужны. В жерло кратера подземным путем проникает морская вода, она размягчает верхний пласт соли, так что рабочим остается лишь раз в неделю снять «урожай». При таких темпах добычи соляной столб, который, как предполагают, уходит в глубину на 60 метров, израсходуют лишь через две тысячи лет. Может быть, за это время на мировом рынке соли что-либо изменится и продукция Сала поднимется в цене. Ныне же французский соляной трест, по-прежнему владеющий месторождением, весомого дохода с него не получает: ни Африке, ни Европе эта соль не нужна.
Есть на Сале еще одно месторождение соли, уже национализированное: в колониальный период оно принадлежало португальской фирме «Компанья Фоменту». Здесь уже совсем все просто: в дюнах сделана огромная выемка, соединенная искусственным каналом с океаном. Под жарким тропическим солнцем морская вода испаряется, а кристаллики соли остаются на стенках песчаного «блюдца».
Еще лет десять-пятнадцать назад пассажиры судов, заходивших в порт Сала Санта-Мария, могли видеть на берегу изможденных оборванных людей с изъязвленной кожей, скованных по десять железной цепью. Это были политзаключенные. Патриотов, арестованных за участие в восстаниях в Португальской Гвинее и Анголе, ссылали на соляные разработки Сала. Ужасна была судьба этих осужденных.
Нынешняя государственная дирекция ведет добычу соли по плану и неплохо платит рабочим.
Сал, пожалуй, единственное место на архипелаге, где засуха не бедствие, а благоприятное условие производственного процесса. Чем сильнее припекает солнце, тем интенсивнее испаряется вода в «блюдце», тем больше продукции выдает Сал — соляной остров.
Брава
Люди в осаде жажды, в осаде страха.
(Овидиу Мартинс)
...Рощи манговых деревьев, слоновьи уши банановых листьев, метелки кокосовых пальм; ослепительно выбеленные снаружи и изнутри опрятные каменные домики, широкие зеленые ставни, черепичные крыши. А чуть выше — безжизненные граненые склоны, источенные эрозией. Базальтовые пики нависают над крохотным эдемом, грозя рухнуть и раздавить его. Это один из уголков острова Брава. Горизонтальную границу жизни провела вода. Внизу, в поселке рыбаков, есть чистые прохладные родники, в горах источники крайне редки.
И здесь женщины с тяжкими канистрами на головах пускаются в путь за дальние километры, чтобы напоить семью и скот. Но идут они
Стоило только найти в горах крохотный источник, и жители сразу же начинали отводить воду к ближайшим селениям. Стены и основания канальчиков, огибающих сухие кручи, также сложены из тщательно подогнанных камней. Оползни часто повреждают искусную систему ирригации и пешеходных троп, но люди вновь и вновь чинят разрушенное, как встарь, одна к одной укладывая плитки, и коварство природы разбивается о каменную стойкость островитян.
Всего несколько лет назад мостильщиков и каменотесов — и мужчин, и женщин, и подростков — часто можно было увидеть на Браве. Но после завоевания независимости им на помощь приходит техника. Машины, выделенные государством, режут камни, утрамбовывают ложа «мозаичных» троп, вгрызаются в базальтовые стены. Люди выдержали осаду жажды, и страх перед безводьем тоже начинает сдавать позиции.
А на соседнем с Бравой вулканическом острове Фогу вовсю идет сооружение уже вполне современной оросительной системы. Программа называется «Прожекту Монти-Женебра». Гора Женебра издавна навлекала ненависть жителей своим непомерным и бесчеловечным мотовством: у подножия ее, на берегу, выбивался мощный поток чистой пресной воды и обрушивался... в океан. Замысел ирригаторов заключался в том, чтобы перекрыть стихийный расточительный «водопровод», поднять воду на вершину горы, а затем направить ее на поля. Строится каскад насосных станций, в траншеи ложатся бетонные трубы. Скоро и здесь, на Фогу, проблема воды должна быть решена.
...Есть в португалоязычной поэзии грустный мотив Пазаргады — недостижимого города, рожденного фантазией бразильского поэта Мануэла Бандейры. Будто бы существует на свете такой необыкновенный город. Всего-то там в достатке: и воды много, и земли, и неба над головой хватает, и живут там люди, печали не ведая, счастье ложкой хлебают, все желания их исполняются. Волшебный город Пазаргада, земля обетованная... Только где он лежит — никто не знает.
Зеленомысцы верят, что далеко им искать не придется. Было бы воды вдоволь — будет и у них Пазаргада...
Виталий Бабенко
Сказание о Большеземельской тундре
Город выбегал из тундры на берег Печоры точно стадо оленей. Низкорослый, разбросанный, даже под ярким солнцем — нечастым подарком осени в Заполярье, — он был серый и тусклый. Облик его сохранил черты непритязательного градостроительства 30-х годов. Это был редкий в наше время город, силуэт которого рисовался без привычных стрел строительных кранов. Много подъемных кранов было только в порту. Породившая город река по-матерински заботилась о нем: тащила на своем горбу теплоходы и баржи, запасая все необходимое на зиму. Чего только не было в судовых трюмах! Картофель, мебель, яблоки, одежда, гвозди, цемент, лес...