Журнал «Вокруг Света» №11 за 1988 год
Шрифт:
...Кадаиф был превосходен: не чувствовалось тяжести теста, не было приторности сиропа. Вместе все это таяло во рту, что следует понимать буквально.
Мой болгарский спутник одобрил тырновский кадаиф, заметив, что в Софии приличного кадаифа не достать, но кадаиф, который делала его мама,— лучше. У мамы тоже был свой секрет.
Название — явно восточное. В конце концов, в кухне каждого народа представлено все, что дает ему природа, и все, что оставила ему история. А Болгария столетия была в турецком рабстве и не могла не испытать его «кулинарного»
Вообще-то я не вспомнил бы больше о кадаифе, если бы в Софии не был приглашен на торжественный ужин к друзьям в большую симпатичную семью. Друзей хозяина профессоров Иванова и Петрова, а также доцента Хаджи-Коюмджиева с женами я раньше не встречал, а потому и разговор наш начался с рассказов о том, где я был в Болгарии и что видел.
Заботливые хозяйки — жены Иванова, Петрова и Хаджи-Коюджиева — поинтересовались моим отношением к болгарской еде. Не слишком ли для нас остро? И как мне нравится брьш-за? Настоящая брынза?
Искренне воздавая должное болгарской кухне, я вспомнил про кадаиф и добавил, что ел его первый раз в жизни.
— Первый раз? — в голосе женщин прозвучало неподдельное удивление.— У вас не знают кадаиф?
Они посмотрели, на меня исполненным сострадания взором.
Женщины разом заговорили. Слышали ли вы когда-нибудь, как говорят между собой болгарки? Язык, такой разборчивый при чтении, оказывается совершенно непонятным, и вы слышите лишь каскад твердых согласных.
Спор о кадаифе усилился с приходом очередной гостьи и продолжался еще некоторое время. Суть его сводилась вкратце к следующему: нынешний кадаиф — это не кадаиф. Настоящий кадаиф можно было (и теперь еще иногда можно) попробовать только дома. И у бабушки каждой из женщин был свой рецепт кадаифа.
Примерно так перевел мне внук хозяина — школьник Чавдар Атанасов Бонев. Сам он ел превосходный кадаиф у другой бабушки в Старой Оря-ховице. Вообще же, мороженое любит больше.
Тут позвали к столу, и разговор о кадаифе сошел на нет.
Утром я проснулся от стука в дверь. На пороге стоял юный Чавдар Атанасов Бонев с коробочкой в руках. Коробочка была перевязана трехцветной лентой.
— Это мама посылает,— улыбаясь, сказал он,— начала делать вчера вечером и сегодня кончила.
В гостиничном буфете меня нашли жены Иванова и Петрова и вручили по коробке кадаифа.
Я серьезно забеспокоился: на самолет позволено брать не более двадцати килограммов, а с этими коробками получилось двадцать два. Осталось надеяться на снисходительность авиакомпании «Балкан». Вечером, когда я вернулся в гостиницу, у портье меня дожидалась огромная коробка из-под торта и записка от семейства Хаджи-Коюмджиевых. Они прислали мне кадаиф с жареным грецким орехом.
Вес багажа существенно вырос. Весь день перед отлетом я ел чудесный хаджикоюмджиевский кадаиф с грецким орехом. Я съел его. В самолет меня пустили без придирок.
В Москве я устроил прием: чай с болгарским кадаифом.
Сам я пил чай.
Лев
Б. Травен. Сокровища Сьерра-Мадре
Продолжение. Начало см. в № 8, 9, 10.
Доббс придержал было ослов, но Говард толкнул его в бок: — Только без глупостей. Если мы ни с того ни с сего повернем обратно, нам конец. Они сразу поймут, что наше дело тухлое.
Вперед и не нервничать, будто у нас совесть чиста, без единого пятнышка. Вообще-то так оно и есть, если не думать о лицензии, неуплаченных налогах...
— Как бы нам теперь не остаться с пустыми руками,— хмуро заметил Доббс.
Тем временем к ним подошел Куртин.
— А что там делает этот человек? — спросил он, кивнув в сторону мужчины с ящиком в руках, остановившегося перед входом в хижину и о чем-то разговаривавшего с ее обитателями.
— Наверное, правительственный комиссар,— сказал Доббс.— Черт его знает, что здесь стряслось. Давай-ка спокойно подойдем поближе.
Мексиканцы поначалу их появления не заметили. Лишь когда троица оказалась на площади, совсем рядом с хижиной, один из них оглянулся, потом сказал что-то остальным, и все они повернулись в сторону размеренно двигавшегося каравана. И когда караван уже сворачивал в боковую улочку, вдруг раздалось:
— Эй, сеньоры, уно моменто!
— Вот и вляпались,— вполголоса пробормотал Доббс.
— Я пойду один,— сказал Говард.— А вы оставайтесь при животных. Узнаю, чего они хотят.
Говард направился к мексиканцам и, остановившись в нескольких шагах, спросил:
— Добрый день, чем могу служить?
— Вы с гор спустились? — поинтересовался один из мексиканцев.
— Да, мы там охотились.
— Вам всем прививки сделали?
— Всем — что? Какие именно прививки? — Говард говорил по возможности небрежно, потому что сразу понял, с какой целью здесь появились мексиканцы.— Конечно, нам всем делали прививки. Еще в детском возрасте. У нас есть такой специальный закон. Мне за мою жизнь раз десять делали прививки.
— И когда же в последний раз?
— Года два назад.
— У вас имеется сертификат? Ну, справка.
Говард рассмеялся:
— Не носить же мне ее всегда при себе!
— Конечно, нет,— согласился мексиканец.— Но тогда мне все же придется сделать вам прививку. Мы — комиссия по вакцинации, и в нашу обязанность входит делать прививки всем, кого встретим в деревнях.
Тут к ним подошел мужчина с ящиком в руках, открыл его. Говард оголил руку по локоть, и врач вонзил иглу.
— С вами все просто,— сказал врач, улыбаясь.— А вот жители деревни убегают в горы, прячутся в чащобах, потому что невесть откуда взяли, будто мы им головы отрежем.