Журнал «Вокруг Света» №11 за 1988 год
Шрифт:
— Что там стряслось? Нас вроде бы преследуют!
— Где? — спросил Доббс.— Да, теперь вижу. Верховые индейцы. Может, они не по нашу душу. Захотели, например, размяться или на базар торопятся. Всякое бывает...
Прошло совсем немного времени, и всадники оказались рядом. Среди них было четверо индейцев, которые вчера вечером нанесли визит, кроме них — еще двое, которых Говард видел в хижине.
Индейцы поздоровались, и один из них спросил:
— Извините, сеньоры, но почему вы бежите от нас?
Говард
— Мы не бежим. Просто нам необходимо продолжить путь, мы торопимся в город. Там у нас важные дела, и мы очень спешим.
— О-о,— протянул индеец, сына которого выхаживал вчера Говард.— Дела подождут. Дела спешными не бывают. Дней много: после сегодня придут еще завтра и послезавтра. Но сначала я должен пригласить вас в гости! Не могу же я просто так вас отпустить. Вы вернули жизнь моему сыну. И поэтому обязательно должны погостить у меня. Две недели.
— Благодарим вас от всего сердца,— сказал Говард.— Но если мы не прибудем в город своевременно, наши дела пойдут прахом.
— Нам нужно идти, нам обязательно нужно в город,— настаивал и Доббс, настроение которого начало портиться.
Когда индейцы убедились, что уговорить белых погостить труднее, чем они предполагали, один из них сказал:
— Пусть оба молодых идут, куда собрались, но ты...— и он повернулся к Говарду.— Ты не уйдешь. Сын моего брата обязательнно умрет, если ты не погостишь у нас. Мы обязаны воздать тебе за лечение, за твою доброту к нашему сыну.
Как ни злились все трое, как ни сопротивлялись, уйти им не давали. Шестеро мужчин окружили их тесным кольцом. Не драться же с людьми, которые хотят оказать тебе гостеприимство?
И Доббс придумал. Он сказал Говарду:
— Глупость, которую мы вчера сделали, не исправишь. Если ты останешься, они успокоятся. Нужен ты один. Мы отправимся дальше, а ты нас догонишь. Это единственный выход.
— Хорошо тебе говорить,— сказал Говард.— А как насчет моего груза?
— Оставишь при себе,— предложил Куртин. Но Доббс не согласился:
— Я бы не советовал. Они обо всем пронюхают и отнимут у тебя золото. Или начнут болтать, и дело выйдет наружу. Даже если тебя не убьют, о золоте прознают бандиты и подстерегут тебя.
— Так как же мне быть?
— Мы возьмем твою долю с собой и сдадим в банк на твое имя. Или ты нам больше не доверяешь?
Это сказал Доббс.
— Не доверяю? Почему? — Говард улыбался, переводя взгляд с одного на другого.— Мы почти год прожили вместе и вместе работали. И тогда мы доверяли друг другу. Разве не так?..
Поскольку ничего другого не оставалось, Куртин с Доббсом взяли на себя ответственность за доставку груза, оба дали ему по расписке: принято, мол, столько-то мешочков примерно равного веса по столько-то граммов промытого золотоносного песка.
Куртин шел во главе каравана, а Доббс — в конце. Из-за задержки и долгих переговоров, во время которых
Трапеза обычно настраивает на благодушный лад, особенно если в это время не разглагольствуют о стоимости блюд. И в этом случае еда подействовала примиряюще, хотя была она отнюдь не праздничной.
Вечером того дня тон в разговоре задавал Доббс. Он сказал:
— Что, интересно, поделывает наш старик?
Но думал при этом не о Говарде, а о себе самом, о своих интересах. Положим, сперва он, может быть, и вспомнил Говарда. Но, не успев еще договорить предложение до конца, уже отдавал себе отчет, что нечто иное волнует его куда сильнее судьбы старика. Он посмотрел в сторону сваленных в кучу шкур, и на некоторое время его взгляд задержался на шкурах Говарда.
Вдруг он толкнул Куртина кулаком в бок и громко захохотал. Он хохотал так, что в горле у него булькало. Куртин смотрел на него в удивлении и некотором смущении. Потом веселье Доббса немного заразило его, он улыбался и оглядывался по сторонам, словно ища причину веселья и смешливости Доббса.
Наконец спросил, продолжая улыбаться:
— Ну, скажи же мне, дружище, что тебя так сильно развеселило?
— Ах, сынок, сынок,— давился от хохота Доббс. — Знал бы ты, насколько это забавно.
— Что забавно?
— Нет, ты вообрази себе, этот осел премудрый доверил нам все свое золотишко. Здесь, в дикой глуши. Где смыться для нас — плевое дело. Ни один ветерок никому не шепнет, куда мы подевались. И где нас потом разыскивать этому старому чучелу?
Куртин перестал улыбаться. Он встал. Походил немного, потом вернулся к костру и медленно проговорил сквозь зубы:
— Считаешь, мы должны очистить карманы Говарда? Это ты имеешь в виду?
— А что же еще? Конечно, именно это.
— Ну, если ты это имеешь в виду,— продолжал Куртин, словно не услышав слов Доббса,— на меня не рассчитывай. Это не по моей части.
— В конце концов,— начал Доббс, встав и подойдя вплотную к Куртину,— в конце концов, твоего разрешения не требуется. Если на то пошло, я тебя спрашивать не стану. Не хочешь в этом участвовать, останешься в проигрыше. Я просто-напросто возьму весь товар себе, а тебе останется утереть свой сопливый нос, если найдется подходящая тряпка. Ты меня понял?
— Да, теперь понял.