Журнал «Вокруг Света» №4 за 2001 год

Журнал Вокруг Света

Как сообщили информационные агентства, 13 февраля 2001 года около 10 часов по московскому времени была осуществлена уникальная операция – космический аппарат «Шумейкер» успешно совершил мягкую посадку на поверхность астероида Эрос. Так была проведена самая удаленная от Земли за всю историю человечества техническая операция.

Невозможно запомнить имена 10 тысяч малых планет – астероидов. Однако некоторые из них хорошо известны знатокам астрономии. Например, астероиды открытые в начале XIX века, – Церера, Паллада, Юнона и Веста. В 1960 году мир заговорил об Икаре, опасно близко пролетевшем от Земли. Большинство из астероидов, в том числе и Эрос, – это блуждающие в пустоте космические скалы, каждая из которых движется по уникальной и непостоянной орбите, порой близко подходя к Земле. Существует мнение, что падение одного из них миллионы лет

назад стало причиной исчезновения динозавров. Вероятность же столкновения какого-то астероида с нашей планетой в этом тысячелетии составляет один процент.

Эрос не угрожает нам, поскольку достаточно удален. Хотя в то же время размеры делают его прекрасным объектом для отработки сближения с любым астероидом и его ликвидации до того, как тот сделает попытку столкнуться с Землей.

Александр Светлов

Досье: Городская стена

В ночь на воскресенье 13 августа 1961 года в Восточном Берлине была объявлена тревога первой степени. Военнослужащие, полиция и рабочие дружины заняли указанные позиции, где были заранее заготовлены стройматериалы для возведения заграждений.

К утру трехмиллионный город оказался разрубленным на две части. Колючая проволока перегородила 193 улицы, 8 трамвайных путей и 4 линии метро. В приближенных к границе местах с немецкой пунктуальностью были заварены водопроводные и газовые трубы, перерезаны электрические и телефонные кабели, заложены кирпичом канализационные туннели. Линия раздела пролегла через площади, мосты, бульвары, кладбища, пустыри, пруды, парки. Рано утром берлинцы узнали, что отныне живут в двух разных городах…

40 лет назад Хрущев сказал про Западный Берлин: «Это кость в горле Советского Союза». Видимо, генсек знал, что говорил. К 1961 году всем стало понятно: унылый прилавок гэдээровского социализма не выдерживает никакой конкуренции с ломящейся от товаров витриной капиталистической Германии. Самое страшное, что убедиться в этом мог любой желающий – переходи на западную сторону и толкайся по людным бульварам, заглядывай в оживленные рестораны, изучай содержание реклам, внюхивайся в аппетитные ароматы, что доносятся из раскрытых дверей магазинов. Не беда, что денег нет даже на кружку пива, достаточно просто посмотреть, как люди живут. Вроде такие же немцы, только все у них есть. Причем в свободной продаже, без карточек и очередей…

Берлин был поделен на 4 сектора в начале 1945 года, когда стало ясно, что победа над фашизмом – дело времени. Высшим органом управления городом стала Союзная комендатура, куда входили представители всех стран. Со временем СССР порвал все договоренности, ушел из союзного органа управления, объявив Восточный Берлин столицей ГДР и заявив главам трех западных держав, что они должны покинуть Западный Берлин и превратить его в демилитаризованный город. Западные державы ультиматум отклонили. Во время Венской встречи 1961 года между Кеннеди и Хрущевым состоялся такой диалог:

Хрущев: Война или мир – теперь все зависит от вас. Если вы пошлете в Берлин одну дивизию, я отправлю туда две.

Кеннеди: Вы хотите добиться любой ценой изменений, а я – нет.

Хрущев: Мирный договор с ГДР со всеми вытекающими отсюда последствиями будет подписан к декабрю нынешнего года.

Кеннеди: Если это правда, то нас ждет холодная зима.

Под «мирным договором» Никита Сергеевич имел в виду установление реальной границы между двумя Германиями под контролем советских войск. Позднее он вспоминал: «Что я должен был делать? Только в июле 1961 года ГДР покинули более 30 тысяч жителей, причем лучших и наиболее старательных. Нетрудно было рассчитать, что восточногерманская экономика потерпит крах, если мы не предпримем какие-либо меры против массового бегства. Существовали лишь две возможности: воздушный барьер или стена. Воздушный барьер привел бы к серьезному конфликту с Соединенными Штатами, не исключено даже – к войне. Итак, оставалась стена».

А вот запись размышлений Кеннеди: «Потеряв Восточную Германию, Советский Союз лишился бы Польши, да и всей Восточной Европы. Он должен что-то предпринять, чтобы остановить поток беженцев. Может быть, стена? Мы не сможем выступить против. Я могу объединить альянс (НАТО) для защиты Западного Берлина, но не в силах удержать открытым Восточный Берлин».

На заседании Политического консультативного комитета государств – участников Варшавского договора, состоявшемся в Москве в марте 1961-го, идея закрыть границу с Западным Берлином была отклонена. Следующие четыре месяца руководитель ГДР Вальтер Ульбрихт убеждал лидеров соцлагеря в необходимости сооружения барьера между немцами. На встрече генеральных секретарей компартий соцстран 5 августа 1961 года ГДР получила необходимое согласие восточноевропейских стран, а 7-го на закрытом заседании Политбюро ЦК СЕПГ был назначен

день «X», иначе говоря, день возведения стены, которым и стало 13 августа.

…По обе стороны колючей проволоки собрались огромные толпы. Люди были в замешательстве. Шумевшая до утра свадьба направилась догуливать ее к родителям невесты – и была остановлена вооруженными пограничниками в нескольких шагах от дома. Почтальон так и не развез по домам корреспонденцию, детсад остался без воспитательницы, дирижер не появился на концерте, врач до самого вечера пытался объяснить, что нужен в больнице. В самом нелепом положении оказался некий Петер Зелле – к нему, в западную часть города, отказались пустить законную супругу. После многих безуспешных попыток воссоединить семью официальным путем он решился на отчаянный шаг – разыскал в ФРГ женщину, как две капли воды похожую на его жену, и попробовал воспользоваться ее паспортом. Как отмечала печать ГДР, бдительные пограничники пресекли эту «злосчастную провокацию».

Больше всего повезло тем, кто жил в домах, через которые проходила граница между секторами, – например на Бернауэрштрассе. В первые часы они прыгали из окон на свободную территорию. Западные берлинцы растягивали палатки и одеяла под окнами и подхватывали прыгавших, но пограничники стали врываться в квартиры и замуровывать окна. Стену доводили до совершенства еще 10 лет – сначала построили каменную, а потом стали заменять железобетонной. Пройти сквозь такую махину было бы не под силу даже фокуснику Копперфилду. Стена казалась совершенно неприступным сооружением. Но мечта о свободе обостряет изобретательность, и некоторые попытки прорваться сквозь стену завершались удачно. Сотни, если не тысячи людей пытались ее преодолеть. Многие бежали с несуществующими паспортами «ООН». Одна семья сумела перекинуть трос с крыши своего дома и переехать на другую сторону на ролике. Цирковая артистка Рената Хаген бежала с помощью западного дипломата, спрятавшись в колонке усилителя. Однажды матросы напоили капитана и под пулями бежали на пароходе, курсирующем по Шпрее. В октябре 1964 года, прорыв подземный ход длиной 145 метров и высотой 60 сантиметров, бежали 57 человек: с восточной стороны залезали по трое в ящик, с западной тянули его за веревку. Так как в ГДР водолазное снаряжение не продавалось, один человек смастерил костюм подводника сам, использовав пожарное снаряжение, кислородную подушку и шланг сварщика. Погрузился в воду – и был таков. Два друга – электротехник и водитель грузовика – соорудили воздушный шар, посадили жен и детей (всего 8 человек) и ночью перелетели на западную сторону.

Кто-то из граждан ГДР считал, что, возведя бетонный вал, восточные немцы надежно защитили свою свободу от посягательств извне и теперь могут в спокойной обстановке строить новую, счастливую жизнь. Другие поняли, что оказались запертыми в каменной клетке. «Что же это за социализм, который вынуждает замуровывать себя, чтобы его народ не разбежался?» – с горечью писал немецкий диссидент Стефан Хейм.

…Но годы делают свое дело. Со временем люди привыкают ко всему – вот и стена уже казалась незыблемой твердыней. Эрих Хонеккер не уставал повторять: «Стена простоит еще 50 и 100 лет – пока не будут устранены причины, обусловившие ее возведение». Но он ошибался… В Советском Союзе начинает веять дыханием перестройки. 8 июня 1987 года во время рок-концерта у здания рейхстага в Берлине происходят крупные беспорядки. Президент США Рейган, обращаясь к генеральному секретарю Компартии СССР, произносит свою знаменательную фразу: «Господин Горбачев, разрушьте эту стену!» События начинают разворачиваться с молниеносной скоростью, а через два года наступает кульминация.

За несколько дней до сорокалетия ГДР в Лейпциге народная полиция разгоняет демонстрацию. Прибывшего на празднование юбилея в Берлин Горбачева люди встречают плакатами: «Горби, помоги нам!» Михаил Сергеевич видит многотысячную толпу, делает выводы и проводит работу с гэдээровскими руководителями. Сразу после этого 6 тысяч граждан ГДР, получивших убежище в посольствах ФРГ в Праге и Варшаве, специальным поездом вывозятся в Западную Германию. 27 октября Госсовет ГДР объявляет амнистию всем осужденным за попытку бегства на Запад. 9 ноября 1989 года по телевизору зачитывается новый закон о пересечении границы, содержащий некоторые послабления. Партсекретарь Гюнтер Шабовски на пресс-конференции оговаривается: «Отныне граница практически открыта». Что он имел в виду под словом «практически» – до сих пор непонятно. Известно только, что к 10 вечера множество восточных немцев собрались у стены на Борнхольмерштрассе. «Что случилось?» – спросили пограничники. «Стены больше нет», – ответил народ. «Кто сказал?» – «По телевизору объявили!» Пограничники почесали в затылках: «Если по телевизору объявили – значит нам тут делать нечего». Слух пронесся по всему городу. Что тут началось! Всю следующую неделю мировое телевидение крутило одни и те же сюжеты: люди лезут через стену, пляшут, братаются и откалывают куски от поверженного заграждения. Многотысячетонная стена из бетона и железа рассыпалась за одну ночь. Вот какое последствие может иметь всего лишь одна случайная оговорка.