Журнал «Юность» №06/2020
Шрифт:
Как писал Киплинг:
Там слева скала, там справа скала,Терновник и груды песка.Услышишь, как щелкнет затвор ружья,Но нигде не увидишь стрелка…В Султан-Ишкашим мы въехали в местный выходной. Промчались мимо стоящих нос к носу разобранных до нуля остовов зеленых БМП с белыми номерами 201 и 205. Перед КПП у моста через Речку столпились груженые КамАЗы, внедорожники и куча людей с тюками. Соцветия одежд были самые причудливые. От традиционных долгополых
Водила сдернул у себя с головы паколь и подарил его Еноту. Мы тепло попрощались, и он умчался восвояси. Аборигены предложили нам блюдо с рисом, мы не отказались – поели руками, скатывая рисовый шарик и запивая его чаем из термоса. Пока ждали офицера-пограничника, расселись на рюкзаках, неподалеку от бытовок, где гнездился личный состав. Около шлагбаума сидел на ветхом табурете пограничник с автоматом в китайской форме. Наконец приехал на мотороллере офицер.
Мы обменялись с сопровождающими сувенирами на память.
Нас пригласили внутрь. Начался процесс торга. Офицер просил бакшиш за беспокойство. Чиж всучил ему внушительную стопку афгани, прикрытых сверху долларовой купюрой. Тот заграбастал стопку и не глядя положил в карман.
Началась процедура проштамповывания наших загранпаспортов. Шлеп! И на красивую афганскую визу, выданную в Хороге, ложится треугольная печать КПП Ишкашима с датой. В бытовке у погранцов висела карта Афганистана, фото какого-то почтеннейшего старца с джезаилом на сошках из рогов.
Офицер стал делать вид, что ищет ключ.
Мы перемигнулись с часовым, стоявшим у ворот, и просто-напросто перелезли через боковую ограду, предварительно перекинув рюкзаки.
Покидая «Порт Лянгар»
Второй день шел снег. Поздняя осень Лянгара сменилась белой зимой. Кристальный горный воздух обжигал легкие. Стало еще холоднее. Режим был такой: сорок минут идем, двадцать минут отдыхаем. На несколько часов из-за дальних хребтов показалось солнце, стало еще холоднее, но психологически идти стало легче. Рабочий аккумулятор для камеры остался один. Очередной бивак мы сделали на закате ходового дня у замерзшего и припорошенного снегом горного озера. Чиж с ледорубом и каном спускался к озеру, прорубал лунку и начерпывал оттуда воды два или три раза. Остальные ставили лагерь.
Стали делать набор. Сначала идти было тяжело. На двух тысячах организм отвык от нагрузок. Часто останавливались, снимали с себя лишнее, поправляли рюкзаки, переупаковывались. Когда я был помладше и только собирался идти со старшими товарищами в горы, мне постоянно говорили одну прописную истину: главное не физическая выносливость, а то, что у тебя в голове. Если человек сломался внутренне, если он «выгорел», то никто его наверх не затащит. Это в лучшем случае. В худшем случае человек перестанет бороться за свое здоровье и получит травму. И травмой ничего не закончится – начнутся долгие и болезненные для всех спасработы.
Когда показалось солнце, каждый из нас ободрился и удвоил свою черепашью скорость. Ровная тропа закончилась, начались камни. Камни песочных, шаровых, красных цветов с прожилками и вкраплениями пятен различного цвета. По ним приходилось ломиться вверх, балансируя на нагромождениях. Иногда наконечник палки попадал между камнями и заклинивался, приходилось на ходу выдергивать его, лишая себя дополнительной точки опоры. На склонах, расположенных достаточно высоко над рекой, палки приходилось сдваивать, чтобы не съехать вниз и не убиться. Выше четырех тысяч, чтобы поставить бивак на пронизывающем ветру, при сильном, почти за сорок градусов, минусе, требовалось напилить лавинной лопаткой кубиков снега, оттаскать их к палаткам и обложить их по периметру. Получалась своего рода стена из кирпичей снега, которая не давала ветру продувать палатки.
Готовка еды была отдельным ритуалом. В тамбуре нашей с Тунгусом палатки сидел я, окруженный джетбойлами,
Сыпал редкий январский снег. Мы удалялись от Ишкашима в сторону столицы на двух Умедовских внедорожниках.
По дороге от границы нас пронял голод после пережитых волнений, и мы частенько в сопровождении Умеда заруливали в ошхоны. Скидывали обувь, садились или ложились на курпачушки и сметали со стола все, что подавали. И шашлык, и шурпо, и яичницы, и кабоб, и много литров зеленого и черного чая из пузатых чайников с привязанной к ручке крышкой.
За пару дней доехали до столицы и расположились на базе на бывшей улице Чехова. Мы с Чижиком сгоняли на Зеленый базар в поисках любой обуви для Чижа, поскольку в «кофлачах» много не навоюешь, бегать по ровному затруднительно. Запах у базара был изумительный – настоящий восточный базар с пряностями, кофе, мукой, коврами, местным фастфудом, дешевой китайской одеждой. Требовалось всего ничего – сохраняя лицо, торговаться до упора, чтобы и покупатель, и продавец получали удовольствие от покупок.
Город жил своей жизнью. Вечная стройка, дети, трудяги, толпящиеся у «биржи труда» при входе на базар. Вдвоем мы быстро нашли то, что нам было нужно, купили Димке американские ботинки древесного цвета, и он тут же их напялил. Попытались продать его «кофлачи», обработав их купленным тут же дезодорантом и сменив драные шнурки на новые. Но через полчаса плюнули на это дело и сдали ботинки в павильон, где торговали комплектами с натовских складов. Сказали, что нашли эту обувь в Ишкашиме на афганбазаре. Прикупили до кучи и орехов в сладкой глазури. Запаслись одноразовыми салфетками, дешевой газировкой (это уже в супермаркете), зашли в аптеку, взяли перевязочный материал и много пузырьков этанола. Пополнили запас сникерсов – вещь ценная, когда перекусить нечем, а двигаться надо. Вечером, когда переливали этанол в пластиковую тару, немного попало и внутрь под хорошую закуску. Утром Миша с солдатами отвалил, и пришлось опять тащиться на КПП к воротам с рюкзаками.
Решили так: если придется эвакуироваться, альпинистское железо и веревки оставляем на станции и валим налегке. Себе оставляем коврики, спальники, медицину, пеммикан с заваркой и штурмовую палатку. Рюкзаки брали с собой для того, чтобы можно было быстро свалить в сторону здания, где находился кабинет дяди Коли. Это было единственное одноэтажное крепкое строение, и в случае внезапной атаки можно было в нем укрыться. На кран с водой мы натянули резиновый шланг, которым пользовались для полива, и пробросили его как можно ближе к входу в здание, набрав перед этим воды во все фляги и баклажки, которые можно было найти. Запасов воды должно быть много. Так прожили три дня. Туалет на станции стоял на отшибе, почти у входа. Из такого туалета легко могли человека похитить, никто бы даже и не спохватился. Поэтому туда приходилось ходить парами. Шел снежок, присыпая грязный асфальт. По городу движения не поубавилось. Вездесущие микроавтобусы «тангемки», гражданский транспорт, белые джипы иностранных специалистов. Выделялись белые внедорожники деминеров с красными треугольниками на бортах. В центре города все деревья-исполины, когда-то создававшие уют, были спилены.