Журналист: Назад в СССР

товарищ Морозов

Я убрал нож и слегка перевел дух. Затем покосился на Хранителя и мстительно процедил сквозь зубы:

— Ладно, ты победила, тварь.

На сей раз телепатического ответа не последовало. Ядозуб по-прежнему бесстрастно взирал на меня своими немигающими глазищами.

— Считай, что я согласен на твое условие. Женщина уйдет, а я останусь. Это не обсуждаемо. Но учти: Ольга должна отсюда выйти в любом случае. Что я должен делать?

— Ничего, — последовал, наконец, все такой же равнодушный ответ в моей голове. — Если ты

хочешь именно этого, это и будет.

— А как… как она сумеет выйти отсюда? И когда это произойдет?

— Хранитель времени этого не знает. Чтобы выйти, ей нужен Проводник.

Ну, вот, то понос, то золотуха… Что еще за чертов проводник?

— И где его взять, этого проводника?

— Его не нужно брать.

Телепатический голос стал чуть тише, или мне показалось? А вдруг она сейчас окончательно уснет, эта тварь? Впадет в спячку, и я ничего не узнаю?!

— Отвечай скорей, ну!

— Проводника не нужно брать твоей женщине, — последовал тихий ответ. — Он у нее уже есть.

— Уже есть? У нее?

И тут словно капелька яда едко пролилась в мое сознание, как будто разъедающая плоть кислота.

Так значит, у моей Ольги, где бы она сейчас ни находилась в этих «полостях», уже есть некое средство, которое обеспечит ей путь на свободу? Кто же тогда мог заранее предположить, что это средство, этот неизвестный мне «проводник», понадобится именно ей? А если бы — ну, чисто теоретически! — я сам пожелал бы выйти отсюда — вместо нее?

— Ты сам ответил на свой вопрос, — отправил мне в мозг очередное мысленное послание ядозуб. — Я знал заранее, каким будет твой выбор, и потому заранее позаботился о средстве выхода отсюда наружу для твоей женщины.

— А откуда… откуда ты это знал заранее?

Сказать, что я был сейчас потрясен — значит, ничего не сказать. А тварь медленно мигнула своими желтыми глазищами и слегка наклонила голову, словно поклонившись мне.

— Ты забыл, человек. Я — Хранитель Времени.

Вот только теперь я понял. Этот ящер и впрямь всё предугадал заранее, точнее, он просто знал наверняка, как всё будет, и какое решение приму я. Он и теперь отлично знает, как выберется отсюда Ольга, и что дальше будет со мной. Ведь если он и впрямь Хранитель Времени, то, наверное, способен видеть через его течение. И для него, этого Хранителя, наверное, не составит труда заглянуть на год, на пять или на десять лет вперед?

А теперь эта холоднокровная тварь просто лежит и ждет, что будет дальше, уже всё зная заранее. Она просто наблюдает за мной, как мы, люди, рассеянно наблюдаем иногда за мельтешением мурашей в лесном муравейнике или легкомысленным порханием мотыльков над цветочным лугом.

Что ж, ладно. Пусть только Ольга выберется наружу, уж она-то непременно отыщет способ вызволить и меня из этого треклятого купола. Я знаю ее характер, она способна жизнь положить на то, чтобы спасти близкого ей человека.

Я уселся на каменный

пол, обхватил колени руками, закрыл глаза и стал воображать, как стены «купола» раскрываются, и моя жена выходит на свободу. Думать об этом было легко и радостно, все прочие мысли, тягучие и неприятные, разом вылетели из моей головы, и я улыбнулся. Никогда нельзя отчаиваться. Надежда есть всегда. Даже там, где ее нет и не может быть.

Глава 33

Смотри, как течет река…

Я уже давно закончил чтение и сейчас сидел, закрыв глаза и откинувшись на мягкую спинку хоть и казенного, но все равно уютного кресла. В этом состоянии меня и застал полковник Одинцов.

— Ну, и что ты скажешь? Вот обо всём этом?

Одинцов указал на папку с машинописными листами, которую я по-прежнему крепко сжимал в руке.

— Я не знаю, — честно признался я. — Совсем ничего не помню. Вы же знаете, Владимир Иванович, как это бывает, когда проснешься: еще минуту назад помнил весь сон отчетливо, а потом р-р-раз! — и всё из головы улетучилось.

— Как сон, как утренний туман… — задумчиво проговорил Владимир Иванович. — Думаешь, это камень Ольги Иноземцевой тебе… во сне навеял?

Я развел руками.

— Больше некому, получается. И если это всё так подробно и отчетливо отложилось у меня в голове, боюсь, что это — скорее всего, правда…

— Думаешь, Павел Иноземцев по доброй воле остался в этом «куполе»?

Ну, ладно, хоть этот не называет пропавшего геолога моим отцом.

— Ну, какая же это добрая воля, Владимир Иванович, — в сердцах махнул я рукой. — «Купол» мог выпустить только одного человека, и мужчина резонно решил, что это должна быть его женщина. Это же вполне в порядке вещей.

Я чуть было не брякнул по инерции: разве на его месте вы бы не поступили так же? Но вовремя вспомнил трагическую судьбу его жены и прикусил язык.

— Как ты сказал — резонно? — задумчиво проговорил полковник. — Интересное слово.

Ага, подумал я, интересное. Как говорил в таких случаях один знакомый старший прапорщик из моей прошлой жизни: интересная мысль, надо будет ее подумать.

— А мне еще интереснее узнать, что стало в итоге с этим геологом. Ведь Ольга Антоновна все-таки как-то выбралась из «купола», пусть и спустя столько лет.

— Для этой ситуации есть не так уж много вариантов решения, — заверил меня Одинцов. — В первом варианте Павел Иноземцев, видимо, так и остался внутри «купола», а, значит, навеки исчез вместе с ним. При условии, что этот «купол» в будущем не отыщет кто-то еще, сумеет открыть его и найти там Иноземцева, живого или, увы, мертвого.

— А второй вариант? — спросил я с нарастающим интересом.

— Что они вышли из «купола» вместе с женой, — пожал плечами полковник. — Но это маловероятно, ведь иначе тогда бы не было всей этой веселой истории.