Журналисты не отдыхают

Щербаков Алексей Юрьевич

Нужного мне человека я вычислил сразу. Это был полноватый очкастый парень лет тридцати или чуть больше, что называется, вызывающе еврейской наружности. Ну вот просто готовая карикатура для какого-нибудь антисемитского издания. Одет он был в потрепанный синий костюм. Я подошел к нему.

– - Простите, вы господин Михаил Финкельштейн?

– - Да, это я.

А ничего парень! Он тут же "обрисовал" меня не хуже чем комитетчик.

– - У меня письма от вашего двоюродного брата.

Михаил пробежал глазами открытое письмо, второе сунул в карман

пиджака.

– - Господин Блэк...

– - Можно Сергей Алексеевич Коньков.

Я решил представляться своим собственном именем.

– - У вас есть время? Так разрешите, я сейчас допишу и сдам статью про сегодняшнее заседание Временного правительства. А то редактор меня скушает без соли. Это займет не больше пятнадцати минут. А потом мы спокойно поговорим. Вот, если хотите, почитайте наш новый номер.

Я кивнул в знак согласия, а журналист тут же начал строчить на листе химическим карандашом. Писал он очень быстро, почти не задумываясь. Наш человек. На все ушло десять минут. После этого Михаил рванул на выход.

А я с интересом поглядел на газетную технику этого времени. Журналист писал на листах, примерно А4, но разорванных вдоль пополам. Поглядев на других газетных работников, я увидел, что они работают так же. А на фига? Потом я сообразил. Сейчас ведь в ходу высокая печать. То есть, ручной набор литер или линотип*, что, в общем одно и то же. А там текст не подожмешь, как в Пагемакере или Кварке**. Да, точно, в это время объем материала измеряется не в знаках, а в строках. То есть, если напишешь больше, чем лезет в полосу, редактор сократит. А я знаю, как сокращают - всегда выкидывают самое интересное. Так что при умении можно навостриться писать в пятьдесят знаков на строку - как это получается в газетной колонке.

(*Линотип - устройство для высокой печати, позволяющее набирать и отливать целые строки. Вводное устройство напоминает печатную машинку. Так что можно в экстренном случае работать прямо с него. Среди советских журналистов была в ходу фраза: "кто не вводил новости в линотип, тот не журналист".

**Жаргонные названия профессиональных верстальных программ -- PageMaker и QuarkPress)

Михаил быстро вернулся.

– - Вы завтракали?
– Спросил он.

– - Не успел.

– - Так давайте позавтракаем, а то тут от меня не отстанут.

И в самом деле, уже в коридоре к нему подскочил какой-то мужик.

– - Михаил Соломонович...

– - Слушайте, я таки имею право покушать?

Мужик отвалил.

– - Вот так всегда. Вчера я как гой работал в субботу. А сегодня, как еврей, работаю в воскресенье.

– - Журналисты не отдыхают.

– - А вы тоже из наших?

– - Если вы про евреев, то нет, я русский. Если про журналистов, то да.

– - Да какой я еврей. Меня любой раввин проклянет. А вы ведь не политический эмигрант?

– - Нет, я Америку попал в детстве, и уже там присоединился к анархистам.

– - Так я и понял. А, вот и наше заведение.

Над дверью заведения красовалась надпись "Трактир

Семенова".

Слово "трактир" у меня всегда вызывало ассоциации с чем-то разгульным. Так что подсознательно я ожидал увидеть тут пьяных хулиганов и девиц соответствующей профессии. Однако всё было очень чинно - белые скатерти на столах и немногочисленная приличная публика, которая явно не бухала, а культурно кушала. Мы уселись за столик, к нам подскочил халдей в белом фартуке.

– - Здравствуйте, Михаил Соломонович, что кушать будете?

– - Здравствуй, Андрей. Вот мой друг из Америки приехал, так что сообрази нам закуску и чайку покрепче.

– - Понял. Мигом сделаю.

Я не очень понимал, зачем начинать завтрак с чая. Между тем официант ставил на стол ветчину, язык, какое-то заливное и рюмки. Потом он притащил чайник емкостью примерно в поллитра.

Михаил наблюдал за мной, явно прикалываясь. И тут до меня дошло.

– - Сухой закон?

– - Именно он. Теперь я вижу, вы точно наш, быстро всё поняли. Да только какой он сухой? В Дононе или в "Вилле Родэ"* можно что угодно получить. Да только там такие цены, а я не Ротшильд. Можно самогон или денатурат купить вон там, на углу Кузнечного и Коломенской. Да и по рецепту в аптеке можно спирт купить.

(*Названия дорогих ресторанов.)

– - А рецепт можно подделать.

– - Можно. Но не обязательно. Ведь доктора тоже люди и тоже хотят кушать. Ну, давайте за знакомство.

Между тем я офигевал. Дело в том, что я конце восьмидесятых год жил год у своей подружки в этом районе, на улице Достоевского. А тогда, если кто помнит, была "горбачевщина" -- фактически "сухой закон". И вот как раз на углу Кузнечного и Коломенской был "пьяный угол", где в любое время суток можно было купить спиртное. Интересно жизнь складывается.

Мы приняли по второй.

Скажите, Михаил Соломонович...

– - Давайте по имени, как у журналистов принято?

– - Давайте, я так тоже в Америке привык.

Мы накатили по третьей.

– - Что тут вообще происходит? Конечно, газеты я читал, но вы сами понимаете...

– - Что происходит? Бордель, извините за выражение! Правительство ни черта не может, кроме того, как болтать. Все интеллигенты визжат от восторга от наступившей свободы. А народ хочет мира и земли. Причем ни того не другого ему дать не смогут, даже если захотят.

– - С миром понятно, за займы надо расплачиваться.

– - Дело не только в этом. Понимаете, наши политики - западники до мозга костей. Для них поссориться с Англией и Францией - это крушение всех жизненных представлений.

– - А с землей? Неужели в России так сильно влияние латифундистов?

– - Помещиков? Да нет. Но львиная доля имений заложена! А кому заложена -банкам. Так что если землю отдать крестьянам - банки вылетят в трубу. А выкупить обязательства помещиков у правительства денег нет. Так что это закончится плохо. В итоге придут к власти кто-нибудь вроде вас, или большевики. Слыхали про таких?