Жюль Верн
Шрифт:
Писатель уже забыл два произведения, над которыми работал с такой страстностью. Он с увлечением пишет «Историю великих путешествий и великих путешественников», «убивая себя» на этой работе, и, вероятно, для того чтобы рассеяться, подумывает о своем «Робинзоне», который «идет хорошо и писать которого занятно».
Всеобщая история великих путешествий составит «3-4 тома, которые дополнят библиотеку воспитания на улице Жакоб [74] », что касается «Робинзона», он надеется выслать издателю первую часть, в мае 1870 года.
[74] Параллельно с журналом Этцель издавал для юношества одноименную «Библиотеку воспитания и развлечения».
«Я целиком погрузился в Робинзона. Нашел изумительные вещи! Работаю вовсю и не
[75] Пылая любовью (лат.).
«Furens amore!» Это латинское выражение способно вызвать у нас улыбку, по если подумать, то в смысле, который ему придавал Гораций, оно лишь соответствует французскому «plein d'ardeur» — «полный пыла!».
Если Париж неизменно влечет к себе Жюля Верна и если он приезжает туда «furens amore», то, находясь там, он также «furens amore» мечтает только о своем рабочем кабинете в Амьене или в Кротуа, чтобы жить там жизнью героев, о которых он в данное время пишет.
В письме из Кротуа — по-видимому, от мая 1870 года — сообщается о посылке корректур «Плавающего города» и последних страниц «Вокруг Луны», печатавшихся фельетоном в «Деба». В нем же раскрываются и политические воззрения Жюля Верна:
«Депеша извещает о пяти миллионах голосов «за» и одном миллионе «против», и должны поступить еще сведения о 116 округах. Он [76] получит огромное большинство, здесь, в Кротуа, 285 — «за», 10-«против», 5 воздержавшихся. Что бы им там ни говорили, все они голосовали против Республики, миленький народец!» [77]
Действительно, плебисцит 10 мая 1870 года дал семь миллионов голосов «за» и полтора миллиона — «против» при голосовании за реформы и власть императора, оказавшегося четыре месяца спустя низложенным! Что касается Жюля Верна, то он был непоколебимым.
[76] Наполеон III.
[77] Двоюродный брат Наполеона III Пьер Бонапарт, грубо оскорблявший в печати деятелей республиканской оппозиции и редакторов прогрессивных газет, был вызван на дуэль Паскалем Груссе. 10 января 1870 г. Груссе послал к нему на дом своего секунданта, молодого журналиста Виктора Нуара, которого П. Бонапарт убил выстрелом из револьвера. Это вызвало народные волнения и мощную манифестацию в день похорон В. Нуара. Плебисцит 10 мая 1870 г. был для Наполеона III вынужденной мерой и проходил в обстановке полицейского произвола. Вместе с тем плебисцит показал живучесть бонапартистских иллюзий, которые были окончательно развеяны последующими событиями, приведшими к падению Второй империи.
Империя казалась еще очень сильной, несмотря на демонстрации, имевшие место на погребении Виктора Нуара, которого убил выстрелом из пистолета Пьер Бонапарт. Однако политика Эмиля Оливье [78] , ставшего сторонником Империи, была не по вкусу отшельнику из Кротуа. Опасение перед возможностью войны проявляется у него впервые тогда, когда он убеждает Этцеля поехать лечиться в Швейцарию: «Здесь все как будто полагают, что будет война с Пруссией. Я лично не могу этому поверить, не верю ни одному слову. А Вы?» Он не хочет верить в вооруженный конфликт, так как войны представляются ему нелепостью. Одному воинственно настроенному жителю Нанта он отвечает так: «У меня никогда не было особого желания поколотить пруссаков, а еще меньше — быть ими поколоченным, что — увы! — очень может случиться».
[78] Оливье, Эмиль (1825-1913) — французский политический деятель, умеренный республиканец; с 1864 г. сблизился с Наполеоном III и, когда его трон пошатнулся, образовал в 1870 г. первое парламентское министерство Империи.
В этом проявляется дальновидность, которой отнюдь не обладало большинство французов, недооценивавших силу Пруссии и не понимавших,
Ранней весной он возвратился в Кротуа уже на все лето: «Здесь все идет отлично! Ах, друг мой, бушлат, башмаки на деревянной подошве, морской воздух, корабль, Кротуа! Вот где мое здоровье! То, от чего я простужался в Париже, здесь меня излечивает от простуды».
В совершенно неожиданном постскриптуме он просит друга написать ему, будто необходимо его присутствие в конце месяца в Париже из-за корректур «Плавающего города». Невольно задаешь вопрос, что же пришло ему в голову? На самом деле у него возник проект, не лишенный фантазии, но вскрывающий неустойчивость его настроений:
«Вы пишете, что приедете в Кротуа, возвращаясь из Брюсселя: отлично! Но не забывайте, что к 25 числу (вероятно, июля месяца) я намерен предпринять длинное путешествие в Париж на «Сен-Мишеле I». В своем последнем письме я даже просил Вас написать мне, что мое присутствие в Париже необходимо для согласования иллюстраций к «Плавающему городу». Итак, торопите меня».
Подняться вверх по Сене на «Сен-Мишеле I»! Странная идея! Онорина не одобряет этой поездки, считая ее экстравагантной выдумкой. Она пишет об этом своей тетке Амели де Провен: «Жюль только что приехал и уже намеревается оставить меня! Вбил себе в голову мысль отправиться в Париж на «Сен-Мишеле». При такой засухе он обязательно сядет на песчаную мель. Ну и пускай! Так ему и надо. Такой непоседа!»
По возвращении в Кротуа он пишет 20 августа отцу: «Вот я и возвратился из длинного путешествия в Париж, которое прошло довольно легко. В течение десяти дней «Сен-Мишель» стоял у Моста искусств и имел честь вызывать немалые скопления публики. На обратном пути у нас было множество происшествий, и, если бы кораблик задержался еще хоть на день, не знаю, когда бы удалось ему подойти к своему постоянному причалу, так как в Сене совершенно нет воды».
Мы можем добавить, что он вовремя добрался до Кротуа: война была объявлена 19 июля. В августе прусские войска уже проникли во Францию, а затем вскоре последовали поражения при Бори, Резонвилле, Гебвиллере и Сен-Прива.
Домой он возвратился 13 августа, о чем свидетельствует датированное этим числом письмо к Этцелю, в котором он благодарит его за приятный сюрприз, ожидавший его по возвращении: известие о декрете, награждавшем его орденом Почетного легиона [79] .
«Вы пишете, что рады были хоть что-то для меня сделать в данном случае. Считайте, что Вы сделали все, абсолютно все, и что только Вам я этим обязан»… Несколько дней спустя он добавляет: «Жду все время известий из Нанта и после этого поеду. Может быть, теперь я решу ускорить это путешествие и предприму его сейчас, не откладывая до зимы. Мы очень обеспокоены тем, что происходит в Париже… Здесь распространился слух, что там воздвигают баррикады. Несомненный факт, что из французских городов вызывают в Париж всех пожарных-добровольцев. Несмотря ни на что, я верю в победу французов на равнинах Шампани, во второе Вальми [80] ».
[79] Кажется, это последний декрет, подписанный императрицей-регентшей. По иронии судьбы, этот противник монархии наградой своей обязан был умирающей империи. — Прим. автора
[80] В битве у Вальми 20 сентября 1792 г. французская революционная армия одержала победу над австро-прусскими войсками и вынудила отступить интервентов.
Нервное состояние мужа тревожит Онорину, и она сама берется за перо, чтобы написать Этцелю и поблагодарить за его письмо Жюлю. При этом она делает довольно грустные признания:
«Сегодня утром Ваше милое письмо осчастливило нас, и, может быть, оно вернет радость в наш дом, ведь Вам хорошо известно, что Жюль вот уже несколько месяцев загрустил и все хандрит. Устает ли он от работы? Или она ему труднее дается? Одним словом, он как-то приуныл. И при этом изливает на меня всю досаду, которую вызывает в нем эта хандра. Я замечаю, что он с трудом садится за работу: сел — и тотчас же снова встает, жалуется на все это и винит меня. Что мне делать? Что говорить? Я плачу и прихожу в отчаянье. Когда ему докучает и его утомляет семейная жизнь, он садится на свой корабль, уезжает, и большей частью я даже не знаю куда. Вы вот изо всех сил стараетесь сделать его хорошим писателем. Как Вы думаете, неужели нужно оставить надежду сделать из него приличного мужа? Простите меня за это откровенничанье. Начав писать, я сперва хотела только поблагодарить Вас, но огромная радость, которую Вы нам доставили, побуждает к признаниям…»