Жюль Верн
Шрифт:
Астроном Томас Блэк обладал скорее пытливым и живым, нежели теоретическим умом. Но в житейском смысле он был человеком беспомощным; вне вопросов астрономии он просто не существовал. Персонаж второго плана, он мало действует в романе и появляется лишь для того, чтобы определить географическую широту и долготу. Однако именно он найдет в минуты опасности средство для спасения своих спутников!
Итак, лейтенант Гобсон воздвигает форт Надежды на оконечности мыса Батерст, на полуостровке, соединенном с материком перешейком шириной в четыре мили. В начале зимы у путешественников устанавливаются дружественные отношения с кочующими эскимосами, среди которых находится девушка, более развитая, чем остальные, по имени Калюмах; она горячо привязывается к миссис Барнет. Видя, что форт основан на мысе Батерст, эскимосы делают недовольную гримасу, но молчат. Затем наступает полярная ночь, зимовка путешественников продолжается. Вследствие землетрясения разрушена часть их построек. Но
Желая вновь установить связь с фортом Надежды, эскимосы убеждаются в его исчезновении. При этом они не слишком удивлены, так как все случившееся соответствует предсказанию одной старинной легенды. Калюмах в отчаянии. Заметив во время шторма плавающий остров, который несет к материку, она пытается достичь его на каяке. Миссис Барнет обнаруживает ее лежащей без сознания, и с этого момента эскимоска уже не покинет ее.
Положение несчастных путешественников продолжает оставаться безнадежным, однако ни один из них не проявляет слабости. Увлеченный Камчатским течением, проходящим на Крайнем Севере вдоль американского побережья, плавающий остров перехвачен Беринговым течением и мчится навстречу гибели, устремившись в пролив, разделяющий Новый свет и Азиатский материк. Во время своего странствия по Ледовитому океану он распался на части и, имея вначале площадь 150 квадратных миль, превратился в скромных размеров льдину, готовую окончательно растаять в Беринговом море. Но, приспособив на нее парус, несчастные превращают льдину в плот! Томас Блэк выходит из своей безучастности и указывает способ приостановить таяние льдины. С помощью сохранившихся насосов и резервуара для воздуха на всю периферию льдины выбрасывается сжатый воздух, который, распространяясь по ее поверхности, снова замораживает тающий лед! Итак, проделав на своем плавучем острове расстояние в тысячу восемьсот миль, обитатели форта Надежды смогли наконец сойти на твердую землю на последнем из островов в группе Алеутской гряды.
Полярные области — страна ночи, прославляемая лейтенантом, — всегда завораживали романиста. Уже рассказ «Зимовка во льдах» как бы предварял «Гаттераса». И снова он блуждает по морю на этом айсберге от северных берегов Канады до Берингова пролива, через который он еще раз проплывет в «Сезаре Каскабеле». Он поведет свой «Наутилус» под льды Антарктики еще до того, как Аронаксу удалось бежать, когда подводный корабль направлялся к Северному полюсу. В 1897 году он вернется в Антарктику в поисках героя Эдгара По и водрузит там сфинкса, фигуру в покрывале, увиденную Пимом; а в самом конце своей жизни, найдя сперва для своего «золотого вулкана» место в устье реки Маккензи на берегу Северного Ледовитого океана, он учинит падение своего метеора на остров Упернавик в Баффиновом море. Его «Джонатан» разобьется о скалы Огненной земли, что же касается «Маяка на краю света», то он будет воздвигнут на острове Штатов, у границы плавучих льдов, словно ему не хочется отрывать свой взгляд от материка Антарктиды.
Не потому ли так влечет Жюля Верна к областям льдов, что они благоприятствуют мечте? «Я имею основания считать, — говорит автор устами Гобсона, — что они будут дольше всего сопротивляться попыткам исследователей. В Арктике и в Антарктике не население дает отпор исследователям, а сама природа».
«В стране мехов», написанная в 1871 году, вышла в свет лишь в 1873.
27. «ВОКРУГ СВЕТА В ВОСЕМЬДЕСЯТ ДНЕЙ»
Такое путешествие совершает Филеас Фогг во всемирно известном романе Жюля Верна. Однако автор адаптации его для сцены сыграл с писателем злую шутку. Зато доктор Окс сыграл славную шутку с кикандонцами.
В эпоху, когда средства сообщения стали значительно быстрее как по воде, благодаря пароходам, идущим с большой скоростью, так и по суше, благодаря железным дорогам, уже не требовалось много времени, чтобы объехать вокруг нашей маленькой планеты. И действительно — сколько же дней понадобится для этого человеку в век пара? Статья, появившаяся в «Живописном журнале» («Le Magasin pittoresque») в 1870 году, дает ответ: 80 дней.
Господин Рене Эскеш в своей прекрасной научной книге о мире Жюля Верна замечает с полным основанием, что статья эта не ускользнула от внимания романиста, чье
Он представил себе повествование о таком подвиге, совершаемом в спешке путешественником лишь с одной целью — объехать вокруг Земли в течение назначенного срока, невзирая на препятствия, которые ему, по всей вероятности, придется преодолевать. Его забавляет идея путешествия вокруг света в восемьдесят дней. «Я просто мечтаю о нем! И пусть оно также позабавит наших читателей. Я, наверно, сам немного спятил, — пишет он Этцелю, — я поддаюсь всем экстравагантным выдумкам своих героев. Жалею только об одном — что сам не могу проделывать их pedibus cum jambis [88] ».
[88] «Своими ногами». Здесь Ж. Верн употребляет латинское слово, обозначающее ступню (pes, pedis), и неточно латинизирует французское jambe, обозначающее ногу вообще.
Никогда ему не было так ясно, насколько роман отличается от пьесы. Он уверяет издателя, что сдаст «Вокруг света в восемьдесят дней» к первым числам октября и что будет счастлив, если роман станет печататься в «Ле Тан». Так оно и случилось в 1873 году. Он не принимает замечаний Этцеля:
«Когда Фогг возвращается к себе домой, он видит, что большие часы в столовой остановились, и надо, чтобы оно так и было, потому что часы эти указывают также и дни недели, и он поймет, что выиграл один день, по замыслу же моему, он не должен об этом догадываться. Что же касается идеи Жюля насчет того, чтобы за Фоггом пришли к нему на дом, то она разрушает всю мою развязку. Фогг должен появиться именно в клубе в роковой час, и именно там его должны ждать. Все волнение, о котором Вы говорите, приходится на возвращение, на те три дня, которые возвращению предшествуют, ибо — не забывайте этого, — после сделанных мною изменений, вся Англия ошибается вместе с Фиксом… Лишь за три дня до приезда Фогга, после того как арестовали настоящего вора, всеобщее внимание вновь обращено на пари. Фогга ждут с предельным волнением, но никто не должен знать, что он возвратился… Только неожиданное появление Фогга в клубе может произвести настоящий эффект».
Этцель нашел сюжет превосходным. Он даже заметил, что именно из такой книги легко было бы сделать пьесу. В это же самое время Ларошель выразил желание поставить в театре Клюни пьесу, которую Жюль Верн написал двенадцать лет назад в сотрудничестве с Валлю, «Племянник из Америки, или Два Фронтиньяка». По правде сказать, самого автора не интересовала судьба этого юношеского произведения, но в ходе переговоров он сообщил Ларошелю об идее Этцеля сделать пьесу из «Вокруг света…». Ларошель поддержал идею и обещал поставить пьесу в театре Порт-Сен-Мартен. Госпожа Ларошель, желая помочь одному писателю, испытывавшему материальные затруднения, представила Жюлю Верну Кадоля и попросила его взять последнего в сотрудники, когда он будет писать сценарий. Кадоль, находясь в нужде и не желая медлить, решил тотчас же использовать намечавшегося к постановке «Племянника из Америки», заинтересовав страховые компании пьесой, где впервые звучал вопрос о страховках.
«Племянник из Америки» был сыгран в театре Клюни 17 апреля 1873 года, а текст пьесы издан в виде брошюры Этцелем.
Что касается «Вокруг света», то Кадоль не проявил себя старательным сотрудником. Пьесу отвергли. Ларошель, сожалея о том, что явился посредником между Жюлем Верном и Кадолем, выходил из себя. Для того чтобы поставить на сцене этот роман, состоящий из различных эпизодов, нужен был драматург, ловко умеющий обходить классические театральные правила и способный найти для представления какую-то новую форму. Такой сотрудник должен был знать театральную технику и все ухищрения ремесла. Ларошель подумал о человеке, так хорошо умеющем пользоваться ими в своих мелодрамах, и назвал имя Деннери. Писатель сразу же принял столь надежного сотрудника, и в январе мы находим его в Антибе, где он работает с Деннери. «Мы занимаемся не простым приспособлением эпизодов романа к театру, мы пишем самостоятельную пьесу, которая, полагаю, получится интересной и очень содержательной».