Зигзаги судьбы
Шрифт:
От одних друзей к другим шёл мой путь, по которому собирал я всё, что могло бы пригодиться в России. Пересылать или перевозить компьютеры, одежду, медицинские препараты и другое было нельзя без машины. Ещё в Мюнхене я прикинул, что будет дешевле купить подержанный автомобиль, чем нанимать машину в каждом городе. Так я и сделал. Нагрузив мой «Пежо» до отказа, мне удалось погрузиться на «Анну Каренину» (паром до Санкт-Петербурга) и отдохнуть пару дней в чистой каюте. По прибытии в гавань произошла долгая задержка. Так много спекулянтов, прибывших с «Мерседесами», наполненными всяким барахлом для перепродажи, протиснулись вперед меня для проверки в таможне, что я уже был готов ночевать на пристани.
Бедные Эмма и Заур, супруга и сын доктора Алексеева, ожидали меня уже несколько часов. Машину разгрузили по известному адресу на набережной Мойки, затем отогнали в гараж знакомых Алексеевых.
Дальше — больше. Меня пригласили в Бузулук, Омск, Москву и Киев. Побывал я и в Казахстане — в гостях у пожилой русской пары.
В Омске познакомился с коневодством и пчеловодством, в Москве и Киеве подредактировал свои мемуары 1941–1945 годов. Вернувшись в Петербург, познакомился с очень милой парой — Леонидом и Наташей Ерёмиными, оказавшими мне огромную помощь с изданием моих мемуаров. На эту книгу, кстати, уже будучи в Австралии, я получил благожелательный отклик Александра Солженицына.
Отзыв А. И. Солженицына на книгу моих воспоминаний
В 1998 году перед самым отлётом в Россию мне защемило нерв позвоночника. Пришлось ходить по Петербургу на костылях
Встретившись ещё раз с моими школьными друзьями, я начал упаковывать свой чемодан и улетел в Австралию только за несколько дней до Октябрьских событий.
Как во сне разбирался я в ворохе газет, книг, подарков и в своих записях, привезённых из России. Каждое утро я смотрел по телевизору репортажи о происходящих в Москве и Петербурге столкновениях и молил судьбу, чтобы моя несчастная Родина избежала бы гражданской войны. Кажется, молитвы мои были услышаны. Я пришёл в себя и начал готовиться к приёму гостей из России.
Но не повезло с поездкой моим гостям. Сперва не дали визу Зауру, потом, несмотря на мои протесты в Посольство Австралии в Москве, семье Рыгасовых. Просто чёрт знает что!
Выслав третье приглашение моим друзьям в Санкт-Петербург, я обратился за помощью знакомого члена парламента и отправил его письмо-поручительство прямо в австралийское посольство в Москве. Это, кажется, помогло сдвинуть дело с мёртвой точки.
Сегодня 8 августа 1994 года, когда я пишу эти стоки, я готовлюсь к так долго ожидаемой встрече. Через две недели, если все пойдет своим чередом, я буду стоять в зале ожидания Международного аэродрома города Сиднея и выискивать в толпе пассажиров знакомые лица друзей.
Ах, как хотелось бы пригласить всех вас, мои дорогие друзья, и принять как долгожданных гостей здесь, в Австралии! Но как это сделать? Вы так далеко от нас! Сейчас, принимая во внимание мой возраст и превратности судьбы, я не имею никаких конкретных планов на будущее. Живу, как говорят, сегодняшним днём и каждое утро благодарю судьбу за то, что опять вижу наше голубое небо, мою семью и всё ещё здоров.
Мой дорогой «ДЕСЯТЫЙ-ПЕРВЫЙ» (или что от него осталось), для ТЕБЯ я написал эти воспоминания.
Я благодарю свою судьбу и австралийский народ, принявший меня и давший мне возможность
Передо мной висит фотография нашего класса, выпуск 1939 года. Кажется, она принадлежала Иосифу Привальскому, который, как мне сказали, до самой своей смерти был уверен, что я ещё жив.
Память о выпуске 1939 г. школы № 1 г. Ленинграда
Странно, но о нём я тоже очень часто вспоминал и рассказывал своей жене и детям. Я дружил с Иоськой в школьные годы… Может быть, существует какая-то необъяснимая телепатическая связь между людьми с «одинаковой длиной мозговых волн»?
Часто пытался я вспомнить все ваши имена, мой дорогой класс «10-1», но безрезультатно! Та граната 41-го года вышибла многое из моей памяти. И вот, вдруг увидел я во сне весь наш класс, сидящий за партами. Наташа Бондаренко, Буйвол-Кот и Борис Кузьмак на первых партах. Я проснулся, как ошалелый, схватил карандаш и записал на обложке журнала, скорее, чтобы не забыть, двадцать восемь имён из «Десятого-первого» и пару имён из «Девятого-первого» — тех, о которых я тоже думал. Представьте себе — это было задолго до того, как у меня появилась надежда на встречу.
Друзья! Давайте поднимем воображаемые бокалы и чокнемся с верой в то, что мы встретимся все вместе опять!
А до той поры вам всем, и каждому, и каждой — всего доброго и счастливого! И ещё один тост — то же самое желаю НАШЕЙ РОДИНЕ!! Она, конечно, не пропадёт, вот только скорее бы ей выздороветь!
Искренне Ваш, Сигизмунд из «Десятого-первого», выпуск 1939 года
1995 г., Австралия
Часть IV. РУССКИЕ В АВСТРАЛИИ
МОЙ САЙТ «РОД — РОА»
Моим обращением к одноклассникам заканчивалась книга моих воспоминаний, вышедшая в свет в 1995 году. С тех пор прошло ещё несколько лет…
Каждый год, поднимались наши бокалы — последними усилиями «Десятого-первого», вернее, теми, кто ещё был в состоянии поднимать их!
За эти годы ушли в лучший (?) мир ещё шестеро из нашего выпуска. Несмотря на «болячки» и трудности в передвижении, последний раз нам удалось встретиться для условного «празднования» нашего восьмидесятилетия, в июле 2001 года. Мы пожелали друг другу то, что пожелали бы сами себе (как поёт Вахтанг Кикабидзе в песне «Пожелание») и… разошлись по домам «скрипя косточками».
Ну а мне снова пришлось лететь «домой» — аж до самой до Австралии. Почему «домой» в кавычках?
Каждый раз, проходя через таможню в России по пути домой, я внутренне обещаю себе, что этот раз будет последним! Но по приезде в свой уютный домишко в ставшей мне родной Австралии, что-то внутри у меня начинает ныть: «хочу назад, хочу назад».
Странно и, в тоже время, понятно, — меня тянет назад наш русский язык! Я владею тремя языками. По-английски я говорю с сильным русским акцентом. Мой лексикон «is sufficient» для довольно длинных разговоров и дискуссий, но так, как я могу объясниться по-русски, по-английски у меня не получается. Да, вот этот РУССКИЙ ЯЗЫК, владеть которым во всём его совершенстве мне хоть и не дано, притягивает меня, как магнитом, туда, откуда, после короткого пребывания, мне хочется назад, к моей доброй «мачехе» — Австралии.