Зима[лето] том 1
Шрифт:
Но мужчина всегда подспудно знал правду.
У жены тогда случился инфаркт. Все эти годы она не вылезала из больниц, чтобы наконец воссоединиться с сыном.
Большаков ускорил шаг, догоняя женщину в черном. Поравнявшись с нею, сказал:
— Добрый день.
— Добрый? — удивленно вскинулась она и остановилась.
Она настолько ушла в себя, что только сейчас поняла, что не одна.
— Да, недобрый, — поправился он. — Фигура речи.
— Здравствуйте, Игорь Николаевич, — поздоровалась она.
Голос осип от крика.
Вот так неожиданность! Хотела
— Ну, здравствуй, Оля. Все ездишь?
— Езжу, — призналась она. — Вы знали?
— Знал.
Она хотела спросить, давно ли, но не стала. Просто пошла дальше. Он тоже пошел, сопровождая ее. Вдали нарисовались ее охранники. Она успокаивая махнула им рукой, и парни поняли, что все в порядке. Знакомый. Ничего не происходит.
У Ольги вдруг перехватило дыхание, и она снова остановилась, прижав руку к вороту. Одышка, как у старушки.
— Замуж вышла? — вдруг уставился Большаков на ее руку.
Обручальное кольцо некстати сверкнуло в солнечном свете.
— Вышла, — так же кратко ответила она.
Она не предавала Олега. Жизнь продолжается. Надо жить. Он бы хотел, чтобы Ольга была счастлива.
— И все равно приехала.
— Приехала.
— Зачем?
Женщина посмотрела ему в глаза. Неужели не понимает?
— А вы зачем ездите? — задала она встречный вопрос. — Господи! У вас хотя бы есть, к кому приехать. Вы знаете, где лежит ваш ребенок. У меня даже этого нет.
Ее трясло. Большаков отшатнулся. Ольга, не прощаясь, рванула с места, к спасительным воротам вдали. Мужчина не стал ее догонять. Он постоял немного, глядя ей вслед. К нему подошел зам, который все это время шел позади.
— Ну как, поговорили?
— Поговорил.
Большаков не понял, о чем она. Что-то свербело в мозгу, ввинчиваясь в него иглой, и не давало покоя. Что девчонка Летковых имела в виду? За кого выскочила замуж? Почему Николаев не доложил об этом?
— Василий, звякни Николаеву из ЧОПа, пригласи на обед.
Ольга ехала домой. Из нее словно выкачали все силы. Состояние такое, что просто лечь и лежать. Ее как будто не стало, выгорела за один миг. Осталась пустая оболочка.
— Ольга Борисовна, все в порядке? — обеспокоенно спросил Иван Брилев, глядя на нее в зеркало над лобовым стеклом.
— Да.
Она жива. Этого достаточно. Белковая форма жизни с планеты Земля, которая по недоразумению способна мыслить и чувствовать. Она бы все отдала, чтобы не ощущать эту боль.
Отрицание, гнев, торг, депрессия, принятие… Все эти стадии переживания потери — дерьмо. Она никогда не примет то, что случилось. Психологи могут что угодно писать в своих умных книжках, но факт остается фактом. Гнев от несправедливости никуда не исчезает. Просто он затухает, вспыхивая вновь, когда подходит очередная годовщина прощания.
До сегодняшнего дня Ольге казалось, что она смирилась, но это был самообман. На самом деле она до сих пор не могла поверить,
Но этого недостаточно. В глубине души она знала, что даже это будет не в силах подарить ей покой.
Непривычно смирный пекинес совал морду ей под руки и облизывал ладони. Он вдруг заскулил, и Ольга очнулась.
— Чарли!
Что творится, если даже животное это замечает? Так не должно быть. Надо взять себя в руки хотя бы до дома. Ольга достала бутылку воды из сумки и попила.
Правило номер один. В любой непонятной ситуации пей воду.
Помогло.
До дома она дошла на своих двоих. А там, закрывшись и разувшись, прошла в комнату, рухнула на кровать и завыла в голос. Это было какое-то помрачение, которое нахлынуло и грозило засосать ее в черную воронку отчаяния. Из ямы ее вытянул пес, который лизал ей лицо.
— Чарли.
— У-у-у…
— Иди сюда.
Ольга так крепко стиснула пекинеса в объятиях, что он завизжал и клацнул зубами. Она ослабила хватку, и пес тут же убежал. Вдруг безумно захотелось, чтобы кто-то ее обнял и утешил, защитил от всего мира и отвлек от тягостных мыслей…
— Слав.
Он бы смог. Но она сама сказала, что ей нужен этот день. Так что придется выкарабкиваться самой.
Брилев обеспокоенно смотрел хозяйке вслед. Он покурил, подумал и все-таки позвонил Зимину, доложив о случившемся. Да, съездила. Беседовала с каким-то мужчиной, он срисовал номера с его авто. Нет, не татарин. Пожилой седой мужик. С хозяйкой плохо, надо присмотреть. Да, совсем плохо. Шаталась, когда шла наверх. Есть присматривать.
Зимин выслушал доклад и быстро, как в армии, стал собираться. Он все еще был в клубе, заночевал в кабинете на диванчике. Голова в дыму, хотя выпил в меру. Спина ноет от сна в неудобной позе.
В кабинет тихонько вошла официантка, которая несла кофе для Попа.
— Алкозельцер мне, — ухватил он за руку девушку.
Она кивнула и испарилась.
Попов выдрыхся и встал гораздо раньше, хотя выпил вчера больше. Печень привычная. Сидел теперь за столом начальника и шуршал бумагами. Зам не привык к новомодным гаджетам, так что работал исключительно с распечатками, а потом с наслаждением резал их в шредере. Это его успокаивало.
— Чо, встал?
— Угу.
— Случилось что? — бросил на него проницательный взгляд друг.
— Пока не знаю.
В замочной скважине зашуршал ключ, но у Ольги даже не было сил встать. Только отметила краем создания: свои. Ключ был у мужа.
— Оль, ты дома?
Впрочем, Зимин уже увидел ее. Он присел рядом и потормошил жену за плечо. Ольга перевернулась на спину.
— Это ты?
— Ага.
Он все-таки пришел. Почему? Ольга слишком привыкла полагаться на себя, не ждать помощи от других. Так проще. Может, поэтому не стала ему звонить и напрягать.