Зима[лето] том 1

Колоскова Елена Леонидовна

Ольга украдкой кинула взгляд и увидела, как он отложил документы и повертел в руках диск. Мужчина молчал и думал, а она все больше и больше напрягалась, не зная, что он скажет.

— Так-так… — протянул он и подытожил: — Понятно. Борис Борисович Летков твой отец. А мать тогда кто?

Ольга до боли стиснула кулаки, потом разжала. Зимин видел, как она напряглась. Сидит на диване прямая, как стрела, кусает нижнюю губу, смотрит вниз, на колени.

— Ну, я не уверена, — опять засомневалась

она. — Но я думаю, она дочь Артура Багратуни.

— Точно?

Мирослав спросил осторожно, потому что знал — в таких делах и с такими людьми нельзя промахнуться. Хотя армяне тоже странно вели себя на ипподроме. Он потом думал об этом и все никак не мог понять, что не так.

— А ты, значит, их внучка.

— Может быть.

Она опять ни в чем не уверена. На ипподроме знала и в доказательствах не нуждалась, а теперь нет. А даже если так? Вдруг они ее знать не хотят. До этого столько лет не искали и не вспоминали, что же теперь изменится?

В этот миг она окончательно поняла, что не позвонит им. Больше никогда в жизни она не будет кому-то навязываться. Хватит! Ей достаточно Летковых, любовь которых она так и не смогла заслужить, как ни старалась.

— Что думаешь делать? — спросил он, и глаза их встретились.

— Ничего.

Странно. Мирослав понял, что опять ошибся в оценке. Он-то сначала решил, что она от него что-то хочет. Ну там, навалять этим козлам хорошенько. Во всех смыслах. Оказывается, нет. Ему стало интересно, чем она руководствовалась, когда решила раскрыть карты.

— Зачем тогда показала бумаги?

— Хотела, чтобы ты это знал.

Вот, значит, в чем дело. Тут он понял, что не так было утром. Она решалась, рассказать ему или нет. Сомневалась, не доверяла, потому и была так зажата.

«А ларчик просто открывался».

— А это что? — покрутил он в руках диск.

— Возьми. Там… Я не хочу это слушать.

Ладно. Заберет в офис и послушает потом. Сейчас неохота прерываться. Он поймал мысль за хвост и хотел довести дело до конца. Иначе картинка не складывалась.

— Хм… А как же Ибрагимов? — уточнил он на всякий случай.

— А что с ним? — удивленно вскинулась Ольга.

Резкая смена темы, однако.

— Какое у него место в этой истории?

— Они дружили. И сейчас дружат.

— Ага, дружат, — скептически хмыкнул он. — Это не секрет.

Знает он эту «дружбу». Деловые интересы держат крепче всего остального. Но стоит дать слабину, и дружба заканчивается. Ты никому не нужен. Кинут, если встанет денежный вопрос или репутация может пострадать. Случись что, все так называемые друзья сразу отвернутся.

— Мои… Изабелла и Борис хотели выдать меня за него замуж, — продолжила она, чтобы закрыть тему. — Спали и видели, чтобы объединить бизнес.

Она

рассказывает, и из открывшихся заново ран опять сочится яд. Но это надо было сказать. Из песни слов не выкинешь.

— Ты не захотела, — констатировал он.

— Нет.

Вот же му…чье. Подложили девчонку под делового партнера, хотя ей это нафиг не надо, сделал вывод Зимин. Ильхан падок на таких вот хороших, красивых девочек. Он бывал в клубе у Зимина, и за столиком его всегда обслуживали самые милые девушки-консумматоры, похожие на прилежных студенток.

— Потом ты встретила Олега Большакова.

— Почему потом? — удивленно моргнула она.

Ольга поняла, что муж откуда-то знает имя ее парня, хотя она не говорила.

— А когда? — уточнил он.

— До этого.

Мирослав помолчал. Потом подошел к укомплектованному бару, порылся внутри и, достав оттуда коньяк, плеснул себе в стопку. Выпил.

— Ты его любила.

Она молча кивнула.

— Замуж хотела?

— Он… сделал мне предложение. Мы хотели окончить школу и пожениться. Поступить в один вуз.

— Но он погиб.

— Да.

Все ясно. Зимин подумал, посмотрел на бутылку и убрал в бар. Баста. Надо переварить новую информацию. Потом он вернулся обратно и сел за стол напротив жены.

Ольга как-то легко и естественно в его понимании перешла в категорию «своих» людей, а их он в обиду не давал. Теперь два варианта действий. Спустить на тормозах и сделать вид, что ничего не происходит, пока другие не лезут. Но чутье подсказывало, что Летковы не успокоятся. Значит что? Предупреждающий удар. Или на худой конец иметь в руках рычаги давления.

Компромат — это хорошо. Очень хорошо. Но это предполагает огласку, что его жене нафиг не надо. Скупить акции и войти в совет директоров холдинга «Лето» — гораздо лучше.

Ему нравилась такая охота. Вот в чем азарт и настоящий риск, а не в этих дурацких тотализаторах. Хотелось размазать и унизить, зная, что противник ничего не может сделать в ответ, потому что у него связаны руки. Но самое главное — знать, что человек это заслужил. Пусть Летков сидит тихо и не отсвечивает.

Он думал.

Ольга ждала ответа.

— Прости, — услышал он.

Женщина оперлась локтями на стол и бессильно спрятала лицо в ладонях. Волосы рассыпались, скрыв ее от пристальных взглядов. Накатило отчаяние. Все кончено? Да… Наверно, да. Зря она все рассказала. Никому эта правда не нужна. И чужие проблемы тоже.

Вдруг она почувствовала, как он обнимает ее за плечи. От облегчения по лицу потекли горячие жгучие слезы. Ольга уткнулась мужу в шею и часто задышала, пытаясь сдержать рвущиеся из груди рыдания. Зимин гладил ее по спине, чувствуя, как дрожат плечи женщины.