Зима на Полынной улице

Маликова Вика

Довольная собой Утэр поскользила на пузе к лодочному сараю.

Ниссе лежал в ее лодке, прикрыв ноги дерюжкой, и рассматривал книгу с картинками из запасов Утэр. Как только он заметил соседку, сразу сказал, широко улыбаясь:

–Я прочитал ее имя на чемодане!

–И что?

–Ее зовут Анна!

–И что?

Но Ниссе уже улыбался своим мыслям, глядя в потолок.

Утэр закатила глаза.

Весь

следующий день жильцы сарая наблюдали за жильцом дома. В Розовый час Анна вышла на прогулку и не спеша обошла дом, шаг за шагом рассматривая его со всех сторон.

Она остановилась возле снегоуборочной машины.

–Смотри, – сказал Ниссе, – какое красивое перо скинул орел.

–Какое красивое перо от орла! – вслед за ним радостно повторила Анна. – Вот удача!

Она медленно согнулась, подобрала его и двинулась к фьорду.

–Подождите, а снегочистка? – промолвила Утэр и удивленно посмотрела на Ниссе. – Ты знал, что она воспримет это как должное?

Ниссе улыбался. Но улыбка в этот раз была какая-то особенная – светлая и грустная одновременно.

–У ее деда было так же, когда ему недолго оставалось. Старики – они же как дети. Многое воспринимают как должное.

–У деда?

Теперь уже Ниссе посмотрел на Утэр изумленно:

–Это же Анна. Внучка хозяина дома. Ты не помнишь?

Утэр пожала плечами:

–Ну да, кто-то давно приезжал. Какая-то девочка все крутилась, да. Я особо тут не гуляла, когда дом был полон людей.

–Это она, – снова широко улыбнулся Ниссе и добавил, с нежностью глядя на старушку: – Такая хрупкая.

Утэр пренебрежительно зевнула.

–Как скорлупка морского ежа, – добавил Ниссе.

Утэр посмотрела на старушку внимательнее. И правда, в своей кораллового цвета куртке она походила на лишенного иголок, выброшенного на берег морского ежа.

Анна смотрела на фьорд, пока Розовый час не стал увядать, а потом пошла обратно к дому.

На кухне зажегся свет. Анна приготовила себе чай. Потом ее силуэт в своей особенной медленной суете снова заскользил из окна в окно.

–Она убирает дом, – понял Ниссе. – Пойду помогу ей.

–Чем ты ей поможешь?

–Тяжести поднимать. Подстраховать. Она же как сухой листочек.

И он невидимкой полетел к дому.

Утэр вздохнула и отправилась в лодку читать.

К вечеру Ниссе вернулся.

–Ну как? – спросила Утэр, выглядывая из лодки. – Как там сухой листочек?

–Она расстроена, – грустно ответил Ниссе, видимо, сам опечаленный не меньше хозяйки дома.

–Ты расстроил?

–Конечно нет! – возмутился Ниссе. – Она искала елку и елочные игрушки. Ей казалось, что они были, но их нет.

–И что она будет делать? – спросила Утэр. – Пойдет в деревню? Может, и кашу заодно купит, если не запаслась.

–Она не собирается в деревню. И каши, мне кажется, у нее и правда

нет, – признался Ниссе.

–Нет каши?! – воскликнула Утэр.

Она хоть и догадывалась об этом, но все равно надеялась. Как и Ниссе. Тот молчал.

–Жаль, что у нас нет елочных игрушек, – вздохнула Утэр.

–Тебе жаль? – удивился Ниссе.

–Да. Отдал бы ей. И напросился бы на праздник. Тебе надо что-то съесть в праздник. Раз не принесет каши, придется встречать Юль с ней.

–Я думаю, игрушки ей привезут близкие. Не будет же она одна в семейный праздник, – возразил Ниссе.

–Ага, они просто послали подготовить дом к празднику самую молодую, – фыркнула Утэр.

–Самую свободную, – пожал плечами Ниссе. – Это хорошее дело на пенсии.

–Уехать в старый дом, о котором все это время помнили только духи.

–Но ей звонят по телефону. Узнают, как дела, я слышал, – возразил Ниссе.

–Вот пусть и везут ей кашу, – пробурчала Утэр.

–Согласись, уютнее, когда дом жилой, – сказал вдруг Ниссе из глубины сарая.

–Это ваши заморочки, домашних духов, – ответила Утэр.

А ночью пошел снег, огромными хлопьями, наряжая землю к Юлю. Рыхлый и пушистый, Утэр не любила такой, по нему неудобно было кататься на пузе. Нужно тогда ждать, чтобы ветер пригладил его, чтобы он затвердел немного, как корочка на пироге в духовке.

Из-за ненастья Розового часа сегодня не было, просто серые сумерки разрезали черное покрывало Темного времени на пару часов.

Утэр смотрела в сторону дома, ожидая, когда на прогулку выйдет Анна. Вот она появилась, смахнула снег с крыльца жесткой метлой и, тяжело прокладывая себе путь, направилась к снегоуборочной машине. Та уже превратилась в сугроб, торчала только черная петля ручки. Анна постояла возле нее задумчиво, по щиколотку уйдя в снег, словно увязнув в белой трясине, и отправилась снова домой.

Утэр обернулась, чтобы доложить обстановку Ниссе, и увидела, что тот уплотняется, становится ярче. Становится реальнее. Прихорашивается: разглаживает седую бороду, поправляет красный колпак. Перед ней стоял теперь высокий и худой старик. Человек.

–Для чего это? – спросила Утэр. – Не помню, когда ты в последний раз уплотнялся настолько.

–Надо помочь Анне, – ответил Ниссе.

–Ты умеешь обращаться с такими штуками? – усомнилась Утэр. – С этой снегочисткой?

–Видел в деревне. Разберусь.

–Раскидай снег невидимкой.

Ниссе посмотрел на Утэр укоризненно.

–Анна, может, ведет себя иногда странновато, но из ума она еще не выжила.

–Тебе, конечно, виднее, – развела лапами Утэр.

–Ты же сама сказала, что я должен напроситься на праздник. Как я сделаю это?