Зима в горах
Шрифт:
Миссис Аркрайт решительно замотала головой.
— Ничего не сломался, — сказала она. — Пропал.
Присутствующие заволновались. Мистер Кледвин Джонс открыл было рот, намереваясь что-то сказать, но миссис Аркрайт перебила его. Роджер был чуть ли не благодарен ей: ведь не будь ее, они стали бы обсуждать происшедшее на валлийском, а он сидел бы, как беспомощный младенец, и тщетно пытался бы понять, что их так волнует. А ведь это он повинен в том, что мистер и миссис Кледвин Джонс и миссис Аркрайт
— Вот такие-то дела, — продолжала ораторствовать миссис Аркрайт, — и наводят меня на мысль, что я все-таки не выдержу и перевезу свои старые кости в Болтон.
— Но и Гэрету тоже нелегко, — рассудил пастух.
— Я знаю, что Гэрету нелегко, — сказала миссис Аркрайт. — Но если Гэрет не может справиться со своими трудностями и это мешает ему обслуживать пассажиров, пусть уступит место другим. Люди все-таки должны добираться туда, куда им надо.
Молодой человек с боксерской внешностью выпрямился на скамье и хрипло произнес:
— Гэрету хуже, чем всем нам.
— Я этого не отрицаю, — сказала миссис Аркрайт. — Но когда люди живут в четырех милях от города, им необходим автобус. Здравый смысл подскажет вам, что я права.
Наступило непродолжительное молчание, затем мистер Кледвин Джонс сказал:
— Собрание теперь, наверное, уже подходит к концу.
— А что же с автобусом? — спросил хозяин. — Кто мог его украсть?
— Никто его не крал, — поспешил вставить мистер Кледвин Джонс, чтобы опередить миссис Аркрайт. — Мы все вместе спустились с горы, и там он и стоял — внизу.
— Внизу?
— На траве, у самой дороги.
— И что, он был поврежден? — с живейшим интересом спросил хозяин.
— Гэрет проверяет его, — сказал мистер Кледвин Джонс. — Мы ушли, когда он запускал мотор и все прочее. Он сказал: если автобус в порядке, он отвезет нас в Карвенай. Там были и другие — семейство Идриса Джонса, эта девушка Гвенлин и двоюродный брат Джорджа Робертса. Но им уже все это надоело. Они не захотели ждать. Прямиком пошли на остановку, к которой подходит автобус «Дженерал».
Снова на какое-то время наступило молчание. Роджер живо представил себе, как люди шли вниз с горы под проливным дождем: этот самый Гэрет, совершенно потерявший голову из-за своего автобуса, в окружении группы мокрых, злых, несостоявшихся пассажиров. Интересно, ругали они его? Или просто мрачно молчали? И неужели никто ничего не сказал в его защиту? Да и вообще, кто такой этот Гэрет? Просто шофер или одновременно владелец автобуса? И если владелец, то нескольких автобусов или же лишь одного — того, которым воспользовался он, Роджер, тем самым поставив его в неприятное положение?
— Скоро все автобусы будут принадлежать «Дженерал», — сказал пастух. Он не спеша поднялся и, протопав по линолеуму, подошел к стойке за новой порцией
— Да уже больше года, как все они принадлежали бы «Дженерал», — заметил хозяин, — если бы не Гэрет.
— Вот и правильно было бы, — сказала миссис Аркрайт. — Большая компания всегда сумеет поставить дело лучше.
— Зато и плата за проезд сразу подскочит, — произнес застенчивый молодой человек.
— Ну и пусть; все лучше, чем шлепать под дождем, — сказала миссис Аркрайт. — Жаль, вы не слыхали, что говорил мой Хьюберт по поводу таких мелких предприятий, где все в руках одного человека. Только возникнут, сразу и лопаются, говорил он.
Дверь отворилась, и на этот раз в зал вошел горбун. На нем была старая кожаная куртка, почти черная от дождя, под нею рваный твидовый пиджак и синие брюки. Он был без шапки, и его редкие рыжеватые волосы намокли и казались приклеенными к крупной голове. Глубокие прямые морщины бороздили лицо. В минуту покоя такое лицо кажется высеченным из камня. Торс у него был широкий, как у быка, а ноги в промокших брюках — тощие и короткие. Роджер почувствовал угрызения совести при мысли о том, что этим слабым ногам пришлось нести такое тяжелое тело из Лланкрвиса, с самой вершины горы, вниз, ибо — он это сразу понял — перед ним был Гэрет.
— А мы как раз говорили о вас, — завела свою музыку миссис Аркрайт.
Роджер сам не знал, восхищаться ли ее тупой, бездумной прямотой или устыдиться того, что англичанка выказывает среди этих инородцев-валлийцев такое отсутствие понимания и такта. Как будто Гэрет мог сомневаться, что они говорили именно о нем!
— Как автобус, Гэрет, в порядке? — спросил мистер Кледвин Джонс. Он произнес это спокойно и мягко, быть может для того, чтобы восполнить то, чего не хватало миссис Аркрайт.
Горбун, не отвечая, подошел к стойке. Он вынул из кармана полкроны и положил на полированное дерево. Хозяин достал пинтовую кружку и бутылку крепкого портера, откупорил ее, вылил содержимое в кружку и, долив ее пивом из бочки, протянул горбуну.
Зажав кружку в могучей мозолистой руке, горбун медленно повернул голову, словно хотел вобрать в себя все до мельчайших подробностей. Но глубоко запавшие глаза его, казалось, смотрели, не видя, они были, как у слепого.
— Клянусь богом, — наконец произнес он, — на этот раз я убью его.
— Ну, что ты, Гэрет, что ты, Гэрет, — сказал хозяин.
— Я хочу, чтобы все слышали, как я это говорю, друг! — рявкнул Гэрет. Голос у него был глубокий, раскатистый, словно гром или эхо под сводами пещеры. — Я убью его прежде, чем он отберет у меня хлеб.
Он поднес кружку ко рту и, медленными глотками осушив ее, опустил лишь после того, как последняя капля исчезла в его бочкообразном торсе. Затем он поставил кружку и повернулся лицом в зал.
— У дверей стоит мой автобус, — сказал он. — Могу всех желающих отвезти в Карвенай. Вы едете, мистер Джонс?