Зимнее чудо для босса

Гауф Юлия

Но сейчас мне стало жаль Лиду. Она ведь все это время надеялась, и на этот праздник рассчитывала, а тут я – та, кого Никита при всех своей назвал.

Моя Надя – так он сказал. Местоимение и мое имя, всего два слова, но как же они у меня в душе заиграли.

Моя Надя.

Теперь я просто не имею право на то, чтобы стоять и мямлить как великовозрастная дурочка. Хотя бы, потому что Никиту подвести нельзя.

Если до этого момента я думала, что у нас ненадолго все это, и он наиграется, а я отпущу, то сейчас я поняла – нет! Даже если надумает уйти – без боя не отпущу.

Раз я – его Надя, то и он теперь – мой Никита, а за это стоит побороться.

— Надеюсь, дорога была легкой? – я улыбнулась, делая упор на Ольге Андреевне. — Могу приготовить вам чай или кофе. Надеюсь, вы не против того, что сегодня я хозяйничала на вашей кухне? Кстати, она изумительная, как и сам дом.

Запоздало вспомнила, что дом – заслуга Бориса Ефимовича, но лицо Ольги Андреевны немного смягчилось. Все они уже скинули верхнюю одежду и обувь, одна Лида стояла как памятник самой себе и не шевелилась.

— Если это удобно – мне чай с лимоном, – кивнула мне Ольга Андреевна, и поманила Никиту: — Сынок, можно попросить тебя занести наши сумки наверх?

— Позже.

— Сейчас, – надавила она.

Никита бросил на меня взгляд, и я попыталась вложить в ответный всю свою уверенность. Врагам не сдамся! Мужчина улыбнулся уголком губ, подхватил сумки, и пошел наверх по небольшой узкой лестнице, а следом за ним поднималась его мать.

Видимо, разговор им предстоит не из легких.

— Проходи, Лида. Разувайся, раздевайся, и… брось уже все это, – вздохнул Борис Ефимович, а затем подхватил Лизу на руки. — С меня еще один подарок. Даже два. Один мне забугорный Санта Клаус передал для тебя, а второй я сам купил. Но получишь ты их после полуночи, – весело произнес он, и мы втроем пошли на кухню.

— Подарки? После полуночи? – переспрашивала Лиза. — Ой, – вдруг расстроилась она, — а как мы без елки будем? Это же не праздник.

— У нас дома стоит елочка, – напомнила я.

— Но здесь тоже должна быть елка! – нахмурилась дочка, и я растерялась.

Черт, вот он минус того, что я стала взрослой. Елку мы с Лизой наряжали, но я забыла про то, что для дочки сам Новый Год ассоциируется с наряженной елкой и гирляндами, а не как у меня – с готовкой и застольем.

Дочка расстроилась, прижала кулачки к глазам, и мы с Борисом Ефимовичем переглянулись, глядя на это. Даже Никита, в этот момент беседующий со своей матерью явно о чем-то неприятном, отошел на второй план.

— Елка… так, стоп, елка. Есть у нас елка, только советская еще, здесь на чердаке. И игрушки тоже есть. Советские, – смутился мой старый шеф. — Будет нам всем елка, Лизок!

— Правда?

— Правда, – улыбнулся он, и я облегченно выдохнула.

Борис Ефимович перевел взгляд с дочери на меня, я включила чайник, и обернулась к нему.

— Быстро вы, – хмыкнул мужчина.

Я, все же, опустила глаза. Не выдержала этой, пусть и доброй, но очень говорящей насмешки. И правда ведь быстро. Никакое правило трех свиданий не сработало, никакого месяца узнавания и набивания себе цены.

Все же, мамины ценности крепко въелись в мою голову. «Зачем покупать корову, если молоко дают бесплатно?» – так она говорила, и я соглашалась.

Истина в этом есть. А с Никитой не удержалась.

И не жалею ни капельки. Потому я растянула губы в искренней улыбке, и посмотрела Борису Ефимовичу прямо в глаза.

— Вы ведь явно не против? У нас пока все зыбко, но…

— Но ты глупости говоришь сейчас, – перебил он меня. — Зыбко! Да прям! Там, – Борис Ефимович кивнул наверх, — моего сына пытает настоящая испанская инквизиция, и Никита явно был к этому готов. Ради чего-то зыбкого он бы не взошел на костер. Почему-то я уверен, что скоро… очень скоро, – выделил он, — ты, Наденька, сменишь фамилию. Даже когда вы с Никитой знакомы не были, и ты только вернулась со своего больничного, я чувствовал это. Дар предвиденья проснулся, прости Господи, – хохотнул он. — Так что брось все эти свои «у нас все зыбко», и присматривай белое платье. Я только за.

Чуть кипятком пальцы не обварила, дослушав Бориса Ефимовича. Вот умеет человек шокировать. Какое платье, какая фамилия? Нет, я, конечно, решила, что отпускать Никиту не собираюсь, но и до свадьбы далеко, как до Китая одной не самой приличной позой.

Повстречаться, притереться, затем пожить вместе. Точно года два до свадьбы, которой может еще и не быть. Может, Никита вообще закоренелый холостяк и в лучшем случае предложит мне просто сожительство, в народе называемое гражданским браком?!

— Чего покраснела-то, Надюш? – Борис Ефимович был доволен, что смутил меня. — Если не веришь мне – зря. Никита тебя точно не упустит. Так что готовься к предложению, а свою медузу-горгону я постараюсь усмирить.

— Какое предложение? – услышала я голос за спиной. — Никита жениться собрался? На ТЕБЕ?

Я обернулась уже на крик.

В арке стояла Лида.

ГЛАВА 16

НИКИТА

— Сынок, – мама замялась, сделала вид, что смущается, хотя я-то знаю, что стеснения у нее как у носорога, — зачем все это?

— Что? – положил сумку на кушетку у кровати, и развернулся к матери.

Живым мне отсюда не уйти.

— Да все! – мама с трудом нахмурилась, насколько позволили уколы ботокса, сложила руки на груди, и уперлась спиной в закрытую дверь спальни, ясно намекая, что не выпустит. — Зачем на семейный праздник приволок…

— Свою девушку, – перебил маму, и тоже нахмурился. — Не приволок, а пригласил.

— Она посторонняя!

— Лида тоже нам не кровная родня, – пожал плечами.

— Ну ты сравнил, конечно. Лида… ты бы ценил ее, но ты только обижаешь бедную девочку.

— Мам, – я вздохнул, — это не я ее обижаю, а ты. Обещаешь ей на меня повлиять, так? Помочь клянешься, меня приструнить? Я чуть ли не двадцать лет прошу – оставь все это. Не лезла бы, Лида давно бы уже забыла про меня, и строила свою жизнь.

Лида ведь прекращала на время свою игру в великую, но не взаимную любовь. После университета я ее два года не слышал и не видел, вроде даже отношения у нее были, пока моя мать не намекнула ей, что я свободен и скоро остепенюсь, а Лидочке нужно «быть мудрее, и не упустить свой шанс»