Зимнее чудо для босса
Шрифт:
Покончив с клавиатурой, принялась за телефонную трубку, которую ждала та же жестокая участь – быть до блеска натертой спиртовыми салфетками. Стул я вообще поменяла. Это уже на клинику похоже, конечно, но мне мой маленький психоз приносил какое-то дурацкое удовольствие.
Наконец, рабочее место было полностью подстроено под меня. Чашка с изображенным на ней безумным пончиком водружена рядом с монитором, в глубокое блюдце насыпаны домашние шоколадные трюфели, и я торжественно принялась за работу.
Вернее, хотела приняться, но…
— Я зеркальце забыла.
— Вон лежит, – кивнула на низкий столик рядом с диваном.
Вера взяла его в ладонь, но уходить не спешила.
— То есть, вы вместе?
— Это не твое дело, но… да, – улыбнулась ей открытой улыбкой.
Пора, наверное, перестать испытывать неприязнь к Верунчику. Но что ж поделать – у нас нелюбовь еще со школьной скамьи. Не посчастливилось вместе грызть гранит науки, и еще больше не посчастливилось и дальше сталкиваться по жизни.
— Только не говори, что ты скоро станешь Дорофеевой, – рассмеялась Вера. — Это такая банальность: директор и секретарша. Ты-то уже губу раскатала, да, что женится на тебе?
— Хм, это тоже не твое дело. Так и быть, на свадьбу не позову, – подмигнула я.
— Не может быть! Только не говори… вы же не…
— Не говорю, Вер, ведь это не твое дело.
— Врешь ведь, – скривилась она. — Не поженитесь вы. Да и Серега не даст.
Я с интересом взглянула на Веру.
— А Сергей-то здесь каким боком? Он с ружьем в ЗАГС вломится, и заорет: «Не доставайся же ты никому!»? Такие у моего бывшего благоневерного планы, которыми он с тобой делится?
— Тут и делиться не нужно, – захихикала Вера. — У вас ребенок общий, если ты не забыла. Сережа запросто может начать процесс, и отсудить твою Леру.
— Ее зовут Лиза, – поправила я. — И Сергей никаких прав на дочь не имеет, Верунчик. Вообще никаких. Видишь ли, я – мать-одиночка по закону. И законного отца у Лизы нет. Поинтересуйся у Сереженьки на досуге, как так вышло!
Она сердито сплюнула, и вышла. А я в который раз порадовалась, что в свое время была доверчивой дурочкой:
Сережа сказал, что со свадьбой нужно подождать?
Как скажешь, милый.
Сережа сказал, что в его компании в руководстве – чайлдфри, и ему для продвижения по службе нужно считаться бездетным?
Обидно, но как скажешь, поставим в свидетельстве о рождении Лизы прочерк.
Сережа после свадьбы решил, что удочерять родную дочь – идиотизм и лишняя волокита?
Ты безусловно прав, дорогой. По крови-то ты – отец.
Вот и вышло, что вышло. Даже алименты не стребовать, ведь отца-то нет. Правда, Сережа помогал немного, когда я настойчиво напоминала, что Лиза быстро растет, а моих денег не хватает, чтобы ее обеспечить нормально. Скидывал мне на карту деньги, и все на этом. Так что если вздумает восстановить отцовство…
Ой!
А ведь может!
Я вскочила, и тут вошел Слава.
— Душа моя вернулась, – пропел он, и плотоядно уставился на конфеты. — Надь, я был хорошим мальчиком, и ждал, когда ты к нам вернешься.
— Хоть все бери, – выпалила я, и вбежала к Никите в кабинет.
Он напряженно смотрел в экран компьютера. Плечи напряжены, весь в работе, но сразу вскинулся при моем появлении.
— Что? Лида?
— Да черт с этой Лидой. Забыли, – взмахнула я рукой. — Тут другое. Никит… не знаю, правильно это, и вообще, ну, ты можешь отказаться. Я не обижусь, правда. Честно! Но…
Я замялась. Вообще-то я слукавила. Если Никита откажется удочерять Лизу, то я еще как обижусь, только высказать это не смогу.
— Понимаю, о таком не просят, и ты, если бы захотел, сам должен был стать инициатором, но…
— Надь, хватит. Ты пугаешь меня. Ближе к телу, – взмолился Никита.
— Мой бывший – то еще гэ. Я же рассказывала тебе, что по бумажкам он к Лизе не имеет отношения, но он ведь может начать пакостить. Понимаешь, у Лизы нет отца, и…
Я снова прервалась. Ну как сказать: «Удочери ее»? Как?
— Надь, – Никита рассмеялся, и облегченно откинулся на спинку кресла, — я понял. Ты реально права была про Лиду, все мысли про эту заразу были. Лизу я удочерю! Сам хотел предложить, но сначала думал, что ты меня пошлешь, ты такие ужасы мне про нашу дальнейшую жизнь говорила, что я не рискнул с этим вопросом подкатывать. А потом думал, как Лиду прищучить. Если что, я с радостью, вы обе ведь мои девочки.
Я сделала медленный шаг по направлению к Никите. Затем второй, а потом просто подбежала ему, плюнув на поскрипывающие от боли ребра, села к нему на колени, и обхватила за шею.
— Спасибо, Никит.
— Люблю тебя, кудрявая моя, – улыбнулся он мне.
И поцеловал.
Крепко-крепко. Именно так, как надо.
ЭПИЛОГ
НИКИТА
Три года спустя
Сон в последнее время стал чутким. Надя шутит, что организм умнее меня, и готовит будущего отца к бессонным ночам, которые настанут совсем скоро. Буквально через считанные дни.
Может и так. Стоит Наде во сне повернуться, как я тут же просыпаюсь. Вот как сейчас. Проснулся я от того, что Надя с трудом поднялась с кровати, и вздохнула. Тяжело так вздохнула, что сразу меня насторожило, и я открыл глаза.
Увидел я свою обалденно красивую жену, открывшую шкаф с одеждой, и поднялся с кровати. Час, мать его, ночи.
— Надь, ты не лунатишь, душа моя? Куда собралась?
Жена обернулась, и, клянусь, хоть и темно, и мало что видно, но во взгляде ее я прочел, кем она меня считает. Дураком.
— Дуриан хочу купить, – пропела Надя.
— Дуриан? – переспросил я, надеясь, что это дурной сон.
— Дуриан, – кивнула жена.
Дуриан? Летали мы в Тайланд, и попробовали этот фрукт. Вонючий – жуть, только Лизе понравился. Но Лиза у нас большая любительница пробовать все, что хоть в теории можно съесть и приготовить, а мы с Надей консервативны в своих вкусовых привычках.