Зимнее чудо для босса
Шрифт:
И наши путешествия помню, всегда втроем с Лизой. Даже свадебное. Надя все порывалась своей матери ребенка оставить, но побаивалась, и в итоге я настоял, чтобы Лиза с нами полетела. И не прогадал. Дни были веселыми, нам втроем было классно, а ночами Надя была только моей.
Затем она изменилась. Почувствовал, что скрывает от меня что-то. Улыбалась так загадочно – это и радовало, и немного раздражало. Привык, что Надя все мне выкладывает, а тут тайны. Даже вытрясти из нее хотел, о чем молчит, и почему ничего мне не рассказывает!
Но
Сын, с которым я совсем скоро познакомлюсь.
Секунды складывались в минуты, за минутами я следил зорко. Час, полтора, час сорок… да когда же?! На диване усидеть не смог, ходил, мерил коридор шагами, и ловил снисходительные взгляды медсестер.
— Никита Борисович, можете пройти. Ваша жена уже в палате, – подошла ко мне одна из акушерок, и улыбнулась: — Сын, три пятьсот, пятьдесят четыре сантиметра. Поздравляю!
Улыбка ее не померкла даже от моего нервного тика. Наверное, и не такое повидала.
Сразу к Наде меня не впустили. Руки пришлось мыть и протирать антисептиком, сверху надевать стерильный балахон и бахилы. В палату я не вошел, а влетел, но как только увидел лежащую Надю с маленьким красным комочком на ее груди, застыл. На секунду, на маленькое мгновение.
Это еще одно воспоминание, которое я буду хранить: счастливая, уставшая, чуть растрепанная жена, а на ее груди наш сын. Крохотный совсем, красненький, с темными, жидкими волосиками.
— Никит, он такой красивый, – срываясь, прошептала Надя.
В глазах ее – слезы.
И в моих тоже. И плевать, что мужчины не плачут.
Мне нужно позвонить отцу, матери, теще. Позвать их всех. Нужно поцеловать Надю, постараться выразить то, что я сейчас чувствую, клясться в вечной любви.
Все будет, но чуть позже. Сейчас меня хватило на несколько шагов к моей семье. Опустился рядом, дотронулся до своего маленького сына, наклонился и поцеловал Надю в чуть соленые от слез губы.
— Спасибо тебе, – прошептал я своей красавице жене. — Спасибо, Надь!
Ответила мне самая любящая и самая прекрасная улыбка на свете. Я все не мог налюбоваться на них с маленьким Пашей… Боже, какой он крохотный. Такой хрупкий, и так на Надю похож.
— Люблю вас обоих. Спасибо, за сына, – не мог я остановиться.
— Обращайся, – подмигнула моя жена, даже сейчас находящая силы для шуток.
Ну, никто же за язык не тянул!
— Обращусь, Надь. Через годик за вторым пойдем.
— Через два, – поправила Надя, любуясь нашим сыном, но взгляд уже осоловелый, сонный.
Того и гляди зевать начнет.
— Значит, согласна?
— Конечно же, да.
ЛИДА
Молодая женщина лежала на шезлонге в парке одной из европейских столиц. Солнце то выглядывало из-за пушистых облаков, то стыдливо пряталось. И Лида вспомнила, что когда-то
Лида коротко, невесело хохотнула. Наверное, все дети мира так развлекались. И куличи из песка и камней радовали, и солнце, и стопка листьев, призванная играть роль денег в игрушечном магазине.
«Ну почему я такая? Почему меня ничего не радует? Почему ничего не огорчает? Не жизнь, а болото. Причем, болото без запаха. Вакуум какой-то, и это раздражает. Огня хочется, пусть будет или хорошо, или плохо. Пусть мне будет хоть как-то, чем так, как сейчас, ведь сейчас мне попросту никак» – подумала женщина.
— Может, пора вернуться? Уже столько времени прошло, должно было забыться, – пробормотала Лида себе под нос. — А я хоть что-то буду чувствовать рядом с Никитой. Да, нужно вернуться домой!
Телефон, спрятанный в плетеную сумочку, завибрировал, и Лида нехотя достала его.
— Добрый день, Ольга Андреевна, – вежливо поздоровалась Лида с той, кого привыкла считать второй матерью.
— Лидочка, милая, как ты там? Как отдыхаешь? – пропела Ольга Андреевна. — Ну что, познакомилась с кем-нибудь? Давай, порадуй меня, я-то дома засела, совсем в старуху превратилась. Путешествия позади, а у тебя молодость бурлит. Ну же, что ты молчишь?
— Так вы ответить не даете, – рассмеялась Лида. — У меня все хорошо.
— Так ты познакомилась с кем-нибудь? – хитрым голосом поинтересовалась Ольга Андреевна.
Познакомилась ли?
Лида знакомилась со многими. В театрах, на выставках, в конных клубах и на дегустациях. На вечеринках и на концертах. В отелях и в домах многочисленных знакомых. С некоторыми из тех, с кем знакомилась, Лида утром просыпалась, и без сожалений уходила.
Все это – не то.
Унылые телодвижения, разговоры ни о чем, с вежливой европейской улыбкой, от которой к ночи скулы сводит. Не неприятно, но и не приятно. Снова никак.
— Я домой возвращаюсь, – бросила Лида.
А в ответ – оглушающая тишина.
— Лидочка… не стоит, – охнула Ольга Андреевна. — Тут такое дело… понимаешь…
Ольга Андреевна оборвала саму себя, и замолчала, а Лида впервые за все время испугалась. Вдруг с Никитой что-то случилось? Вдруг с ним беда, а ей, Лиде, боятся сообщить?
Первое время Лида следила за Дорофеевым через социальные сети, через общих знакомых, но потом брат настоял на психологе. И Лида пошла сначала к одному, потом ко второму, потом к третьему. Но «своего» не нашла, ей не становилось хуже, лучше тоже не становилось. И единственное, чего добились психологи – Лида перестала следить за Никитой, буквально заставила себя это сделать.