Зимнее солнце
Шрифт:
— Пришли, — одно единственное слово, произнесенное полушепотом, ударило меня похлеще плети.
— Ты войдешь? — также тихо спросила я леквер. Девушка на несколько секунд задумалась, потом ответила:
— После тебя.
— После меня, так после меня, — попыталась я как можно беззаботнее пожать плечами. Кажется вышло не совсем искренне. Однако мне уже было все равно, как оценят мой актерский талант, а точнее, его полное отсутствие. Я медленно толкнула громадную створку деревянной двери, ступив в просторный холл. Тут же ко мне подскочил невысокий леквер в красном камзоле с таким видом, словно всю жизнь ждал моего появления в храме.
— Где находится Гервен Элистар? — спросила я.
— Прямо по коридору, третья
— Благодарю, — и я направилась в указанную сторону. Сердце бешено билось, руки начали трястись на пару с коленями, так что до нужной двери я почти доползла, медленно пробираясь по стеночке.
Открыть дверь отведенной специально для Гервена комнаты оказалось еще сложнее. Хорошо никаких замков в ней предусмотрено не было. Поэтому я просто слегка толкнула полупрозрачную пластину то ли из пластика, то ли из стекла, и в нерешительности застыла на пороге.
Посреди белоснежного пространства с огромным окном на противоположной от входа стене стояло настоящее подобие хрустального гроба. Только вместо прекрасной девушки Белоснежки, в нем лежал не менее прекрасный Элистар. Руки леквера были сложены на груди, но на этом заканчивалось сходство с покойниками моего мира. Выглядел он так, будто лишь прикорнул на не слишком удобном ложе, но стоит его окликнуть, и он опять начнет ругать тебя или шутить, как прежде.
Я не плакала. Ни слез, ни всхлипываний просто не было. Не было и привычной тяжести или комка в горле. Даже тяжесть, которая обычно обрушивалась на плечи в подобные минуты, не пришла, оставив меня стоять на коленях у самого лица приятеля.
— Гервен, — голос оказался намного тверже и громче, чем я ожидала. Но на сей раз он не приободрил меня, а лишь напугал. Так что продолжала я намного тише, хотя и шепот казался в этой тишине подобен грому, — Гервен… прости меня. Я постараюсь вернуть тебя, приятель. Конечно, ты думаешь… думал, что я редкая стерва, и ты отчасти прав. Я не хочу отвечать еще и за твой уход из этого мира. Ты знаешь, крашеный, нам всем тебя ужасно не хватает. Даже Велера ходит сама не своя. Только прошу тебя, вернись…
Естественно, никто отвечать мне не собирался. Но это было и не нужно. Зато теперь я поняла, насколько мне не хватает этого паршивца с зелеными глазами. Как бы он не гонял меня, сколько раз не унижал, но ни разу не оставил в беде. Конечно, Гервен делал это не из большой любви к человечеству, и даже не из личной симпатии к одной из его представительниц, которая теперь стояла перед его гробом. Но всегда, до последнего вздоха держал свое слово и был предан своим решениям. Я с отчаянием смотрела на него, словно ища ответ на вопрос: правильно ли поступаю? Но вместо этого я видела только бледные черты, которые, как я думала, знакомы мне до мельчайших подробностей. Нет, Элистар и при жизни не был эталоном красоты со своим кривым носом и чуть ассиметричными бровями (видимо одна у него так и осталась выше другой в результате многократного ее вздергивания в издевательской ухмылке). Но что-то в нем было такое, что заставляло сейчас завороженно смотреть. Темный бы побрал этого нахала, но он и после своей смерти не переставал меня поражать.
— Я верну тебя, крашенный, попомни мое слово… — пробормотала я и, не удержавшись, коснулась рукой щеки приятеля. Она была гладкой и холодной, словно снег в Кайросе.
Едва встав с затекших колен, я не оборачиваясь вышла из комнатки. Да так и осталась стоять, облокотившись спиною о косяк. И тут меня по-настоящему пробрало так, что я едва сдержалась от нервного вскрика. Как бы не любил меня Викант, как бы не стремились мне помочь остальные лекверы и Мэрке, я одна должна была пройти этот путь.
Я шла к выходу из храма, чувствуя, как начинают гореть мои глаза от ощущения безысходности. Руалла ждала меня, чертя на снегу палочкой какой-то узор. Я с некоторым удивлением поняла, что девушка
— Руалла, — окликнула я рыжую леквер.
— Да? — обернулась ко мне подруга.
— Не знаю, как ты будешь реагировать, но мне лично там было легче, чем перед тем, как к нему войти.
— Легче? — продолжила допрос девушка. Я кивнула. Слов не хватало, чтобы отобразить все то, что творилось на душе, и, кажется, Руалла это поняла, молча направившись в сторону двери. Учитывая, что она не попросила ее подождать, я решила пройтись. Теперь я могла свободно и не торопясь осмотреть все городские достопримечательности. Строго говоря, они совершенно не волновали мои мысли, но необходимость отвлечься взяла над отупением вверх. Мерное продвижение по улицам, тихое шуршание золотистого гравия под подошвами сапог понемногу успокаивали нервы. Даже костлявые пальцы безысходности стали отпускать, впрочем, не уходя далеко от своей жертвы.
— Лида! — я едва не подпрыгнула.
— Что? — как Локмер нашел меня, было совершенно непонятно. Мы с Руаллой никому о своем походе не распространялись, да и из гостиницы выбирались как можно незаметнее, отлично понимая, что друзьям наша затея точно не понравилась бы.
— Письмо. От Сотворителя.
— Ну что ж. Пойдем, посмотрим, что нам написали, — угрюмо хмыкнула я, первой разворачиваясь в сторону "Зова моря".
В моем номере собрались все приятели. Руалла вернулась буквально через час после нашего прихода с таким безразличным лицом, словно готова была принять абсолютно все удары судьбы. Пока мы дожидались ее, в комнате не осталось ни одной целой тарелки. Даже изящный поднос из небьющегося стекла благодаря усилиям Велеры превратился в груду осколков. И вот, когда нервы были уже у всех на пределе, в номер вошла рыжая.
— Ну, наконец-то! — хором взревели Локмер с сестрой.
— Что случилось? — непонимающе окидывая бледных от напряжения родственников, поинтересовалась та.
— Письмо. От Сотворителя, — заговорчески снижая голос до шипящего шепота, ответила за всех элема.
— И?
— Мы тебя ждали!
— Ну, так вскрывайте, чего вы ждете? — хмуро откликнулась сестра Гервена, без интереса рассматривая тонкий конверт с вензелем и настоящей восковой печатью.
Вздохнув и пытаясь убедить себя в том, что, невзирая на ответ Дэрлиана, я все равно поступлю по-своему, дрожащими пальцами рванула бумажную боковину. Первое мгновение мне казалось, что вместе с конвертом я повредила и само письмо. И лишь вытащив тонкий вкладыш на свет, с облегчением присела на стул.
— Я не очень хорошо знаю лекверский, — попытавшись отделаться от роли главного носителя плохих вестей, сказала я. Однако фокус не сработал. Склонившаяся над моим плечом Мэрке парировала:
— А здесь написано не по-лекверски, а по-русски, — чем вызвала новую бурю присвистов и косых взглядов.
— Интересно, — озвучив общую мысль, начал Уварс, — Сотворитель никогда так быстро не отвечал на запрос. Тем более на священном языке. Не нравиться мне это все…
— Не каркайте, — перебила я капитана, вчитываясь в текст. Сейчас мне бы очень пригодился серебристый взгляд Шерненса, всегда приводивший меня в чувство, словно ушат холодной воды. Но эльф еще до моего освобождения из Закрытого города уехал в Кайрос, проверить, как там идут дела без хозяина. И хотя скучать по парню было некогда со всеми свалившимися на меня треволнениями, но я не смогла сейчас удержаться от того, чтобы не вспомнить его добрым словом. Строчки расплывались передо мной, затягивая и без того неприятное молчание. Вытерев глаза, я снова взглянула на сложенный вдвое листок плотной бумаги с узором по краю. Естественно, такая большая шишка, как Сотворитель не стал утруждать себя личным написанием ответа, поставив под готовым бланком лишь свою подпись и чуть светящуюся печать.