Зимние перезвоны
Шрифт:
Ламы дают человеку мясо, шерсть, шкуры. Незаменимы в горах они как носильщики. Караваны в сотню животных с поклажей и сегодня в Перу — обычны. Ламы превосходно чувствуют себя на высоте даже в пять тысяч метров, легко переносят дождь и суровые холода, но очень страдают в жарких долинах. С грузом в пятьдесят килограммов они способны по горам в день одолеть 30–35 километров. Особенность поведения: ламы не кусаются, не лягаются, но, подобно верблюду, могут плюнуть в лицо обидчику жвачку травы…
Америка сейчас переживает очередное увлеченье — разведение лам. «Животных заводят просто для удовольствия. И никогда
Бобра Голдсмит, оставив поприще педагогики, начала «свое дело» в 1980 году. И преуспела. Купив для развода парочку лам, она продала уже сотню животных. Еще шестьдесят подрастают, проходят курс воспитания и в нужный момент перейдут в руки жаждущих заиметь ламу. Они числятся в списке стоящих на очереди. Цена? 1000 долларов платят за ламу-самца и 7 -10 тысяч — за самку. Кроме животных, с фермы обычно увозят еще уздечки, седла, ошейники, переметные сумы, колокольчики, щетки, портативные пылесосы (ламы любят «ветреный душ») и кассету с видеозаписью: как ухаживать, как содержать лам. «Миллионером ферма меня не сделала, а вот счастливой я себя чувствую».
Во время нашей беседы в дом прибежала помощница Бобры с известием: только что родилась ламочка.
Взяв фонарь, мы поспешили в сарай и увидели, как мама лама облизывала очаровательное существо, уже стоявшее на ногах.
Гостю была предложена честь выбрать новорожденной имя, «желательно русское». Ответственность была велика. Наморщив лоб, перебирал я в памяти звучные милые имена и решил, что Лада — наиболее подходящее. Имя было тут же записано в родословную книгу фермы. Так нечаянно стал я крестным отцом малютки, которой не суждено носить вьюки, но которая может стать очаровательной мамой ламой.
Фото автора. 7 января 1989 г.
День на Кадьяке
Словом «кадьяк» называют громадных медведей, обитающих на Аляске. Оказывается, именуют их так по названию острова. И вот летим на Кадьяк. На коленях у меня подробная карта. И то, что на карте полушарий выглядит желтой пылинкой возле Аляски, в подробном чертеже представляет собой немалое кружевное творение Земли — гористая суша, синие жилки заливов, озера, россыпь маленьких островов возле большого главного. Кадьяк — значит остров на языке коренных жителей.
Две круглые даты ожидают нас в скором времени. В 1992 году исполняется 500 лет с того дня, как Колумб, искавший, плывя на Запад, путь в Индию, нечаянно «нашел» Америку, и 250 лет со дня, когда Колумбы русские открыли — в 1741 году — северо-западный выступ Америки, Аляску («Аляксу») — «Большую землю».
Через два года у круглой даты нам предстоит
Первые сведения о Кадьяке, притулившемся справа от горной материковой гряды, переходящей в Алеутские острова, принес мореход и промышленник Степан Глотов в 1762 году.
Остров был обитаем. Пришельцев на «большой лодке» кадьякцы встретили боем, пытались бот захватить, потом сжечь. Не обошлось без стрельбы. Но постепенно отношения «замирились». «Тот незнакомый народ, — сообщал Степан Глотов, — помалу начал приходить к торгу и вымену на бобры, лисицы черно-бурые и красные».
Очередную страницу в освоении и исследовании Аляски открыл купец-мореплаватель Григорий Шелихов. Уместно сказать, открывателями Америки с северо-западной ее стороны были выходцы из неморской, глубинной России — из Каргополя, Усть-Юга, Вологды, Тулы, Тобольска, Иркутска. Шелихов был из Рыльска, древнего городка в Курской области, где стоит теперь ему памятник. На Кадьяк он привел сразу три корабля. Не страшась трудностей и опасностей странствия, с мужем приплыла сибирячка Наталья Шелихова.
Августом 1784 года датировано начало хозяйственного освоения Аляски ее открывателями. На острове Шелихов возвел поселок-крепость. И, отбыв на Камчатку, оставил здесь 163 человека своей экспедиции. Это были первые колонисты «Русской Аляски». А остров Кадьяк стал первой ее столицей и путевым перекрестком, куда прибывали охотники за пушниной, сборщики ясака, мастеровые люди, миссионеры.
Самолет из Анкориджа на Кадьяк идет менее часа. С магаданцем Виктором Борисовичем Тимаковым мы разглядывали карту, припоминали прочитанное о событиях большой давности и очнулись, когда катили уже по островному аэродрому.
Встречали нас двое в черных одеждах. Один-высокий, с седой бородой и волосами до плеч, в скуфейке, с крестом на груди — приветствовал нас по-русски:
— Ну, слава богу, а я уж думал, самолет вовремя не приедет.
Слово «приедет» нас рассмешило. Старик тоже весело рассмеялся:
— Забываю, забываю язык. Да и память, чего уж там говорить — восьмой десяток пошел. Обликом, манерой держаться и чем-то еще, что роднит стариков и детей, отец Иннокентий, так он представился, напомнил святых с полотен Нестерова. Второму — шоферу в рясе — было за пятьдесят. Бороденка тоже седая, но взгляд еще озорной. Вполне подошел бы на роль отца Мисаила в пушкинском «Годунове».
По дороге, разговорившись, узнали: отец Иннокентий пребывает в сане архимандрита, являясь главным лицом семинарии, где другой пока что — семинарист, имеющий, впрочем, жену и взрослых уже сыновей, готовится стать священником. На Кадьяк двое этих пришли разными путями. Отец Иннокентий — из семьи русских эмигрантов «первой волны». Служил в американской армии, но карьера офицера ему не понравилась. Окончил духовную семинарию, потом академию, принял монашество и уже много лет живет на Аляске. Семинарист — коренной янки Билл Маффит. Тоже был военным. Не поладил с армией из-за войны во Вьетнаме. С 1975 года тут, на Аляске. «Служил, торговал. Решил теперь: пора мирские грехи замаливать». Духовное прибежище Билл нашел в православной церкви, перекрестившись и получив имя Фома…