Зимний дом
Шрифт:
Ему дали двадцать четыре часа на сборы и велели прийти на Кинг-стрит завтра утром.
По дороге домой он купил вещи в дорогу: мыло, новую зубную щетку и пару перчаток. Хотел сделать подарок Робин, но не знал, какой. Смотрел на витрины ювелирных магазинов, видел ряды браслетов, сережек, ожерелий и колебался: Робин никогда не носила украшений. Его взгляд остановился на подносе с кольцами: жемчуг, гранаты и другие полудрагоценные камни, оправленные в блестящий белый металл… Он открыл дверь магазина.
Когда он вернулся домой, то увидел, что на лестнице ждет какая-то женщина. Маленькая, печальная,
Он вежливо кивнул и прошел мимо, не посмотрев женщине в лицо. Но тут она сказала:
— Джозеф?
Ладонь Джо замерла на ручке двери, и он медленно обернулся.
Эллиот не видел ее волос, скрытых головным убором, но знал, что когда-то они были черными. Ее глаза были такими же темно-карими, как его собственные. И как глаза его матери.
— Клер?.. — неуверенно прошептал он. — Тетя Клер?
Она улыбнулась, протянула руки и обняла его.
Джо провел ее в комнаты, усадил на старую кушетку, а сам взгромоздился на валик. Клер сказала:
— Джо, это ничего, что я свалилась как снег на голову? Конечно, мне следовало сначала написать, но я так обрадовалась, когда получила от тебя весточку. К тому же у меня мало времени.
— Ничего? — переспросил он. — О чем ты говоришь? Я искал тебя много лет.
— Ch`ere, ты написал, что был в Париже и Мюнхене. Я уехала из Парижа после смерти Пауля. А к Мари-Анж возвращаться не захотела — мы с ней не ладили.
Джо вспомнил хмурую и придирчивую женщину, которая сказала ему, что Клер вышла замуж.
— Я тебя понимаю.
Он зажег камин, чтобы в комнате стало теплее, и заварил чай. Тем временем Клер рассказывала ему о том, что случилось за годы, прошедшие с их последней встречи. Ее родители (бабушка и дедушка Джо) умерли с разницей в полгода, после чего выяснилось, что в наследство ей достались одни долги. Несколько месяцев она прожила с кузиной Мари-Анж, а потом познакомилась с Паулем Линдларом, игравшим в одном маленьком парижском концертном зале. Они поженились через шесть недель и счастливо прожили три года. Муж был на двадцать лет старше нее и умер от сердечного приступа вскоре после прихода Гитлера к власти. Клер вернулась во Францию, переезжала из города в город, не в состоянии осесть где бы то ни было и зарабатывая на жизнь уроками игры на фортепиано. Джо, который сам только что обрел счастье, остро чувствовал всю глубину ее скорби. Однажды она вспомнила про внучатую племянницу, жившую в монастыре в Кане, поехала повидаться с ней и осталась там.
— Однажды я любила, — сказала она Джо, — и знала, что уже никого не полюблю.
— Значит, теперь ты законченная монахиня?
Он поставил перед ней чашку и положил пачку печенья.
Клер засмеялась:
— Еще нет, Джозеф. Я послушница, но через месяц дам обет. Именно поэтому я и поторопилась с приездом. Сам понимаешь, тогда мне будет не до путешествий. Меня всегда огорчало, что я потеряла с тобой связь. — Она улыбнулась. — Выходит, милый, мы оба искали друг друга.
Джо знал, что обязан задать ей вопрос, что другой возможности это сделать не будет. Часть его души противилась этому — он боялся ответа. Но дальше молчать о том,
— Клер… Я хотел спросить тебя о моих родителях. Хотел спросить, почему они поженились. — Джо подумал о комнате Терезы, которую отец сохранил в неприкосновенности: о пианино с лежавшими на нем нотами, о цветах и фотографиях. — Он любил ее. А она его только терпела. Не ненавидела, но большую часть времени делала вид, что его не существует.
— Бедная Тереза, — прошептала тетя Клер.
У Джо было много времени для раздумий. Он гневно сказал:
— Она любила кого-то другого, верно?
— Малыш, тебе не кажется, — осторожно спросила она, — что некоторых тем лучше не касаться?
Он подошел к окну и неожиданно сжал руками подоконник, поняв, как сильно прошлое может влиять на настоящее. Ему хотелось согласиться с теткой, сменить тему, поговорить о погоде или о том, как женщина может стать монахиней. О чем угодно.
Но если он не спросит, то всю жизнь будет теряться в догадках. Призрачные тени Терезы и Фрэнсиса будут являться ему и отравлять настоящее. Джо покачал головой и сказал:
— Нет, не кажется. Пожалуйста, расскажи мне, что случилось.
— Ты прав, Джо, — неохотно ответила Клер. — Тереза любила другого мужчину. Ты должен понять… Она была очень молода — всего двадцать, — а Этьен обладал всем, о чем может мечтать девушка. Красив, умен, очарователен… Я сама чуть не влюбилась в него. Примерно год они виделись на балах и приемах, а потом он внезапно обручился с другой. Понимаешь, милый, Этьен был беден, а у Терезы не было ни гроша за душой. Семья у них была большая, и после смерти отца поместье разделили между детьми. Поэтому он был вынужден жениться на деньгах.
Последовало молчание. Красив, умен и очарователен, сказала Клер. Джо попытался представить себе неверного поклонника матери. Наверняка светловолосый, сероглазый, беспутный и легкомысленный. Женщины падки на таких.
Все остальное Джо выслушал вполуха: он сам мог заполнить бреши. Джон Эллиот ездил в Париж и познал прелести путешествия за границу только раз в жизни. Где-то — в парке, на концерте или на танцах — он познакомился с Терезой Бранкур и полюбил ее. Он уже был женат, но настоящей любви не знал. Вдовец Джон Эллиот не ждал, что он полюбит высокую, стройную, темноволосую француженку, но это произошло и его жизнь изменилась. Джон женился на Терезе, потому что без нее все, ради чего он жил, теряло смысл. А она вышла за него, потому что не могла оставаться в Париже, где все напоминало о человеке, которого она любила и потеряла.
И все же Джо казалось, что все холодные, мрачные годы, которые Тереза прожила в Йоркшире, она хранила в сердце первую любовь. Когда она смотрела на мужа, ее глаза были равнодушными, а улыбка — скорее вежливой, чем приветливой. Видя, что жена отдает всю свою любовь сыну, а не мужу, уязвленный Джон Эллиот испытывал горькое разочарование.
Джо почувствовал легкое прикосновение руки к плечу и услышал:
— Это было много лет назад и теперь неважно.
Но это было важно. Это означало, что первая любовь не забывается: это означало, что жгучую, опьяняющую страсть нельзя заменить преданностью, постоянством и верностью. Это было очень важно.