Зимний дом
Шрифт:
— Отвечаю на твой вопрос, Робин. Во время Депрессии я уволила тридцать пять человек. Если бы я этого не сделала, «Мерчантс» закрылся бы, как многие другие предприятия. Да, я не спала по ночам, все думала, правильно ли я поступаю. Но делала то, что должна была делать. Это не доставляло мне удовольствия, но я выполняла свой долг. — Она неприятно хохотнула. — Очень удобно жить, когда тебе не нужно принимать такие решения. Очень удобно плыть по течению, стоять в сторонке и не бояться ручки замарать. Легко сохранять чистую совесть, если твоему
Наступило долгое молчание. Лицо Хью смертельно побледнело, веко конвульсивно задергалось. Он медленно сказал:
— Майя, ты и в самом деле считаешь нас… самодовольными?
Майя беспечно пожала узкими плечами. В ее прищуренных, потемневших глазах горели два оранжевых пятнышка — отражения свеч.
— Я хочу знать. Я долженэто знать.
Настойчивость, прозвучавшая в голосе Хью, заставила Робин вздрогнуть.
— В самом деле, Хью? Ты уверен?
Робин заметила, что в голосе Майи не было ни жалости, ни любви.
— Что ж, раз так, скажу. Вы проводите свои благотворительные распродажи, свои базары, а потом возвращаетесь домой, ко всему этому. — Майя показала на хрустальные бокалы, серебряные подсвечники и старую, привычную, любимую мебель, знакомую Робин с детства. — Я, по крайней мере, честна. Я признаюсь, что люблю красивые вещи. И сделаю все, чтобы сохранить то, что у меня есть. — Она вызывающе посмотрела на Ричарда, сидевшего напротив. — А вы сможете расстаться с тем, что вам дорого, чтобы помочь человеку, который живет хуже вас? С вашим пианино, Ричард? С твоей машиной, Хью? Сомневаюсь.
— Майя, но ведь есть долг и перед собственной семьей…
Майя продолжила так, словно не слышала реплики Ричарда:
— Конечно, никто из вас не станет работать в каком-нибудь забытом богом интернате на Болотах, где живут и учатся дети полуграмотных родителей, моющиеся раз в год. Нет, вы оба преподаете в престижной частной школе Кембриджа, кругом вас люди сплошь культурные, порядочные, достойные представители среднего класса. А в свободное время пытаетесь перевоспитывать других людей — грязных, ленивых и жадных. Потому что это позволяет вам задирать нос перед такими, как я.
Принесенные Дейзи пудинги стояли нетронутыми на буфете. Так же, как меренги, пироги с фруктовой начинкой и ромовая баба со взбитыми сливками. Камин почти догорел.
Майя обвела взглядом стол, и на ее губах снова появилась страшноватая улыбка. Она сжигала за собой мосты.
— Саммерхейсы — великие коллекционеры, верно? Музыка… Картины… Люди. Вы приобретаете людей, чтобы заполнить маленькие бреши в вашей жизни. Так же, как последние книжные новинки, которыми можно заполнить крошечный промежуток на книжной полке. Вы приобрели меня, потому что я была красивой, а Элен — потому что она была милой и послушной. И, что самое смешное, — потому что ее отец священник. Вы думали, что сумеете изменить ее, думали, что сможете превратить ее в одну из вас,
— Неправда… — сердито начала Робин.
— В самом деле? Робин, а ты знаешь, что Элен больна? О нет, не туберкулезом или гриппом, которые можно лечить благотворительными супчиками или горячем чаем. Тем, что нельзя вылечить по мановению пальчика, что требует куда больших усилий.
Дейзи сказала:
— Элен всегда была нервной… С причудами…
— Конечно, — язвительно ответила Майя. — Какое нам дело до чужих несчастий, правда? «Нервы» — очень удобный ярлык. Робин, когда ты в последний раз навещала Элен?
Ощутив на себе взгляд холодных светло-синих глаз, Робин задумалась, но так и не могла вспомнить, когда это было. Летом? Нет, летом был Джо…
— Кажется, Элен больше не жаждет моей компании, — Робин поняла, что оправдывается. — Она никогда не приезжает ко мне.
Майя открыла портсигар.
— Надеюсь, никто не возражает? Кажется, обед закончен… — Она закурила и слегка улыбнулась. — Элен не ездит в Лондон, потому что ей не разрешает отец. А сюда не приходит, потому что была по уши влюблена в твоего драгоценного братца.
Робин не ожидала от подруги такой проницательности. Она как загипнотизированная следила за облаком дыма, вылетевшим изо рта Майи.
— А что тут удивительного? Элен влюбилась бы в первого встречного, который сказал бы ей доброе слово. Опять же спасибо папочке.
Внезапно Хью встал и вышел из комнаты. Робин услышала, как хлопнула входная дверь.
Дейзи с запинкой сказала:
— Майя, у тебя был трудный день… Поездка в Лондон… Может быть, ты сходишь за Хью?..
Майя наклонила голову, и черные волосы упали ей на глаза. Потом она выпрямилась и сказала:
— Дейзи, вам никогда не приходило в голову, что Хью ненавидит, когда его опекают? Считает, что вы и Ричард обращаетесь с ним как с несмышленышем или слабоумным?
Дейзи негромко ахнула, а Ричард сказал:
— Майя, ты неправильно нас понимаешь. И я уверен, что неправильно понимаешь и Хью.
Робин редко слышала, чтобы отец говорил таким ледяным тоном.
— Да неужели? — Майя затушила сигарету. — Вы всю жизнь держали его здесь, на привязи. Думаете, он этому радовался?
«Похоже, Майя сознательно решила уничтожить все, что дорого нашей семье, — подумала Робин. — Раз за разом пыталась разорвать тугую и плотную ткань нашей жизни, найти слабые места и всадить в них отравленное жало. Но почему?» Додумать она не успела. Холодный, беспощадный голос заново пробудил в ней тревогу и тоску по Джо, страхи за Хью и старые сомнения в безупречности прошлого Майи. Все это быстро перешло в гнев.
— А ты думаешь, что сможешь сделать Хью счастливым? Ну да, ты ведь на такие дела мастерица? Это ведь не первая твоя попытка найти блаженство в браке.