Зимний двор
Шрифт:
— Фростина? — прошептала она, снова вытирая рот и глядя на Себастьяна сквозь слёзы.
— Никто не знает, где она, — ответил он. — Она исчезла до того, как всё началось, будто знала, что произойдёт. Джеральд либо убил её, либо она каким-то образом сбежала. Мне нужно идти, — сказал он, почёсывая шею и неловко глядя на неё. — Мне жаль твоего брата.
Айслин наблюдала, как Себастьян выскользнул из камеры, прежде чем оцепенело опуститься на койку, слушая, как за ним закрылась дверь. Всё, за что она боролась, исчезло, уничтожено рукой кровожадного ублюдка, который сошёл с ума. Если бы она не боролась, чтобы защитить их, не оспаривала клятву, данную
Она слышала бульканье Синджина, когда он пытался заговорить с ней, тяжёлое дыхание Ашера, когда он пытался вывести яд из организма, и тяжёлые шаги охранников, возвращавшихся на пост. Охранники смеялись и отпускали шуточки по поводу её страха, и почему она плакала. Боль угрожала поглотить, разорвать на части, когда всё обрушилось на Айслин. Как он мог так поступить? С чего Джеральд решил, что убийство собственного сына хорошая идея? Лейн был нежным, любящим, и был добр ко двору, независимо от положения в нём. Этот мир был неумолим, и любой признак доброты воспринимался как слабость.
— Хватит, придурки, — сказал Себастьян, толкнув одного и схватив другого, который стоял возле её камеры, хихикая. — Возвращайтесь на свои посты и прекратите. Джеральд не хочет, чтобы кто-то общался с этими монстрами, пока он сам не будет готов с ними разобраться.
Она подняла на него полные слёз глаза и наблюдала, как он склонил свою рыжеватую голову и покачал ею. Казалось, он сомневался в том, что хочет сделать, но глубоко внутри она знала, что он не предаст своё дело. Нет, учитывая того, что случилось бы с ним. Сколько Магов похожи на него? Сколько из них осталось в человеческом мире и сумело сохранить в себе хоть какое-то чувство человечности.
С другого конца камеры донеслось шипение, и она увидела, как Ашер поднял голову. Его плоть снова приобрела бронзовый оттенок, наполнившись пульсирующими клеймами серебристого, переливающегося цвета, светящимися вместе с его глазами. Айслин перевела взгляд на Синджина, обнаружив, что его изумрудные глаза тоже светятся, когда он наблюдает за ней. Его тёмные волосы были перепачканы кровью, но взгляд полон решимости.
Сев, она придвинулась к нему и устроилась на полу, желая оказаться в его объятиях, использовать его комфорт, чтобы защитить себя от боли, которую испытывала из-за потери. Яблоко покатилось по полу, и Айслин увидела, как оно остановилось прямо перед её камерой. Она подняла глаза и посмотрела туда, где, по её предположению, должен был находиться Себастьян, но в тени стоял не он. Её сердце бешено заколотилось, а глаза расширились от неподдельного ужаса, когда она увидела свою хрупкую, нежную сестру, которая оказалась вместе с ней в ловушке этого бесконечного дерьмового шоу. Она молилась, чтобы ей удалось сбежать, но это? Это плохо.
Беловато-светлые волосы Фростины отливали голубым оттенком, который казался темнее из-за приглушенного освещения подземелья. Её наряд был чёрным как ночь, кожаные брюки и топ в тон обтягивали каждый дюйм её тела. Она поднесла палец к губам, давая знак сохранять молчание. Сердце Айслин бешено заколотилось, когда она посмотрела на свою любимую сестру, которая, не сказав ни слова, проскользнула обратно в потайной проход. Страх пронзил её от осознания нового затруднительного положения. Фростина жива и всё ещё пряталась во дворце, что сохранит её в безопасности только до тех пор, пока он не сдвинется с места, что произойдёт скоро. Она уже
— Айслин, — глубокий голос Синджина вывел её из шока.
— Синджин, — прошептала она, поворачиваясь к нему. В отличие от Ашера, он не выздоравливал. Состояние ухудшалось, яд всё ещё поражал его организм. Айслин послала магию на поиски его, сокращая расстояние между ними, поскольку это убедило его в том, что она рядом. — Ты не можешь умереть у меня на руках, слышишь?
Он фыркнул, и лёгкая улыбка появилась на его губах. То, что она не могла выразить словами, светилось в глазах: что он не мог умереть, потому что собирался стать папой. Синджин не мог умереть, потому что только ему она отдала себя; всё, кем она хотела быть, осуществилось благодаря ему, и он не мог умереть сейчас.
Одинокая слеза скатилась из глаза Айслин, и она вытерла её, покачав головой.
Мир так жесток, что дал ей вкусить любви, а потом отнял. Она никогда не верила в любовь, никогда не купилась на эту идею. Вся её жизнь была посвящена долгу и тому, кем она однажды станет, и в этом мире не было места любви до него. Она не собиралась терять его сейчас. Она закрыла глаза и вознесла безмолвную молитву Богам и Богиням, или тому, кто мог их слышать.
Мысленно она показала им Магов, озеро, которое останется замёрзшим всего на несколько часов, прежде чем станет непроходимым. Затем показала Синджина и яд, который медленно убивал его, Благого принца, который наблюдал за ней даже сейчас, его взгляд был тяжёлым, а ухмылка изгибала грешные губы. Она показала Фростину, прячущуюся в стенах, и Себастьяна, который предлагал утешение, хотя это могло стоить ему жизни.
Помолившись, она вернулась на кровать, свернувшись в позу эмбриона, умоляя землю дать ей силы выстоять, противостоять чудовищу, которое вырастило её, и умоляла Фрейю дать ей силы и мужество противостоять непреодолимым препятствиям, с которыми столкнулась.
«Держись, Айслин. Мы почти на месте», — прозвучал в голове голос Синтии, и волна утешения окатила её.
Произнесённые шёпотом слова потрясли её, и надежда на мгновение вспыхнула в груди, когда голос Синтии снова затих.
— Боюсь, ты опоздаешь спасти нас, — ответила она пустой камере, когда её тяжёлые веки опустились.
Глава 46
Дверь камеры открылась, и Айслин обернулась, вглядываясь в темноту комнаты. Запах ягод смешался со свежевыпавшим снегом, когда она села. Фростина стояла рядом с кроватью, опустившись на колени и пристально глядя на Айслин.
— Что ты делаешь? Тебе нужно спрятаться, — хрипло произнесла она, глядя на сестру.
— Мама, Лейн, всех, кого не стоило оставлять в живых, он убил их всех. Где ты была, Айслин? Ты была нужна нам, нужна мне! Только ты могла противостоять ему, а тебя не было. Мне пришлось спрятаться за стенами, я знала, он убьёт и меня. Я знала это так же хорошо, как и то, что он убьёт тебя, как только произведёт на свет внебрачного наследника.
— Фрост, тебе не следует быть здесь. Прячься, — настойчиво прошептала она.
— Вот, — сказала она, вкладывая что-то холодное и металлическое в руку Айслин. — Завтра утром он придёт, убить принца Орды. Двор проигрывает и быстро слабеет без подпитки материнской сущностью, и связь никогда не проникнет так глубоко, прежде чем начнёт ослабевать. Сейчас или никогда, потому что, если двор падёт, он не сможет дать тебе сил, чтобы убить отца, а тебе придётся это сделать. Только ты можешь его убить.