Зимняя мантия
Шрифт:
Теперь Симон чистил шлем Вильгельма. Он мог бы перепоручить это дело младшему оруженосцу, но с первого дня службы у короля он счел это своей обязанностью и ни за что не уступил бы другому.
Нормандская армия шла маршем уже несколько дней, без задержки продвигаясь к границам Шотландии. Никто не помешал Вильгельму войти в Лотиан, пересечь Форт и оказаться во владениях короля Малькольма.
У палатки послышался топот, и огромный рыжий жеребец заслонил свет.
– Я только что говорил с королем, и он разрешил тебе
Симон еще немного потер шлем. Соблазн проехаться верхом был слишком велик.
– Если вы немного подождете, пока я закончу. Надо навести блеск.
– Конечно, – сказал Уолтеф серьезно, хотя Симону показалось, что он заметил смешинку в его глазах. – Не годится королю Вильгельму встретить короля Шотландии не при полном параде.
Закончив все дела, Симон покинул свой пост и пошел туда, где были привязаны лошади. Уолтеф последовал за ним. Его сопровождали Тетей и Сиггурд с мечами у бедра и круглыми щитами, привязанными к спинам.
Отвязав свою лошадь, Симон схватился за гриву и легко вскочил в седло, немного бравируя своей ловкостью на глазах наблюдавших мужчин. Уолтеф ухмыльнулся:
– Не только надежный посыльный, но, как я вижу, и отличный наездник, – поддразнил он парнишку.
Симон ухмыльнулся в ответ. Затем погрустнел.
– Было время: я думал, что никогда не смогу так оседлать лошадь, – признался он.
– Я в тебе не сомневался. У тебя сила воли, как у моей жены, – несгибаемая. – Уолтеф потянул поводья и пустил лошадь рысью.
Они проехали мимо часовых по разбитой дороге, ведущей через овечье пастбище, где, однако, не паслось ни одной овцы. Местные жители припрятали весь скот, дабы он не попал на ужин к нормандским или шотландским солдатам. Ближайшим поселком был Абернетай, который, если верить разведке, находился в трех милях; там шотландцы устроили засаду.
Дул сильный ветер. На вершине холма они натянули поводья и позволили лошадям перевести дыхание. Перед ними расстилалась красивая местность, подобная искусной вышивке. Поездка и красота пейзажа отвлекли Симона, но через некоторое время он снова всмотрелся в синее пятно на горизонте. Ах, если бы он мог подняться в небо, подобно орлу, и все разглядеть!
– Король сказал мне, что дело до битвы не дойдет, – пробормотал Уолтеф, глядя вдаль. – Мы слишком сильны для Малькольма. – Он грустно улыбнулся. – Люди начинают верить, что Вильгельма Нормандского невозможно остановить.
Симон промолчал. Будучи постоянно при дворе, он много слышал, но никогда не позволял себе болтать. Умение держать язык за зубами было для него делом чести, гордости и дисциплины. Представители короля Малькольма уже побывали у Вильгельма сразу после мессы, и он знал, что произойдет, но не произнес ни слова.
– Это не так, – тихо продолжил Уолтеф. – Мы могли бы остановить
Симон невольно подумал, искренни ли эти слова. Похоже на то, а из услышанного сделал вывод, что у короля Вильгельма может найтись для Уолтефа лекарство.
– Шотландцы едут на переговоры, – показал он на группу всадников, появившихся на тропе внизу. Блики солнца сверкали на их копьях и доспехах. Знаменосец скакал, держа развернутое знамя короля Малькольма Шотландского, а вслед за ним на белом коне ехал очень толстый человек средних лет, напоминающий крестьянина, но с короной на голове.
Симон повернул лошадь.
– Мне пора возвращаться к своим обязанностям, и король Вильгельм желал бы, чтобы вы тоже присутствовали.
Уолтеф задумчиво взглянул на Симона.
– В самом деле?
– Да, – ответил Симон. – Могу только сказать, что это в ваших интересах.
Малькольму Шотландскому было чуть больше сорока, но виски его уже поседели. В прошлом году он дал отставку своей первой супруге и женился на сестре Эдгара Ателинга Маргарет, связав таким образом свой собственный род Данкелдов с древней западно-саксонской династией.
Маргарет хотела уйти в монастырь, но это никого не интересовало, да и сама она вскоре передумала. Похоже, она быстро освоилась, поскольку была уже на сносях. Ходили слухи, что она веревки вьет из своего мужа. Также поговаривали, что она решила приручить и окультурить шотландский королевский двор.
Малькольм Шотландский, которого собственный народ звал Большеголовым, был груб и заносчив. Даже явившись сдаваться Вильгельму, он не намеревался сделать это вежливо.
Симон разлил вино и обнес всех присутствующих. Малькольм взял протянутый кубок, подозрительно понюхал и сделал несколько глотков. Губы его искривились.
– Я пил кошачью мочу и получше, – сказал он по-французски, но с таким диким акцентом, что разобрать что-либо было почти невозможно. Лицо Вильгельма, как обычно, ничего не выражало.
– Может быть, его величество предпочтет эль? – предложил Симон.
Малькольм внимательно посмотрел на него.
– Ага, – рявкнул он, – тащи эль, хотя я сильно сомневаюсь, что ваше саксонское дерьмо порадует меня.
– И все же вы отказались от первой жены ради «саксонской» невесты, – спокойно заметил Вильгельм. – И, как я понимаю, вас можно поздравить со скорым рождением ребенка.