Зимняя романтика. Адвент-календарь историй о любви
Шрифт:
– У вас одиннадцать ночи! – опомнилась я. – Завтра сходишь.
– Ничего не знаю. У нас рядом открылся круглосуточный супермаркет. – Папа отвернулся от камеры и крикнул куда-то в сторону: – Тань, собирайся! Дети едут!
Последнее предложение подвело черту под моими сомнениями. Я поеду в Москву с Луной и Адрианом, даже если Диего решит остаться в Барселоне. Даже если это будет означать развод и девичью фамилию Шевелева.
Муж молчал весь следующий день, с осуждением глядя на разложенный на полу в спальне чемодан. Упаковав поздно вечером вещи, я не выдержала:
– Я завтра лечу в Москву, – сказала я ровным, бесстрастным голосом. – С детьми. Ты что решил? Поедешь
– No.
– Ну и прекрасно.
Я села на чемодан и защелкнула замки.
Ночью мне приснился кошмар, в котором бык провалился в сугроб. Утром, переживая за Диего, я чуть не порвала авиабилеты. За завтраком сто раз задалась вопросом, не устраиваю ли я драму на пустом месте. Ну жила я пять лет без снега, и что? Зато ничего себе не отморозила. Ну не видела я родителей три года, могла бы еще потерпеть. А потом я вспомнила, как рано и неожиданно умер мой дедушка, с которым мне даже не удалось попрощаться. Мои родители тоже не молодели. Нет, надо использовать каждую возможность, чтобы провести с ними время, а не пытаться быть удобной ради мужа.
Когда у подъезда остановилось такси, чтобы доставить нас в аэропорт, Адриан спросил:
– А почему папа не едет с нами?
– Папе нужно работать, – ответила я уклончиво и кинула короткий взгляд в сторону мужа.
Диего убрал коляску и чемодан в багажник, обнял детей и помог им забраться в машину. Его движения были скованными, а глаза – красными, будто он тер их, чтобы не расплакаться. Новая волна сомнений охватила меня, а потом сменилась надеждой, когда Диего подошел ко мне и крепко сжал в объятиях. Пусть больше не отпускает… Пусть не отпускает…
– Может, мне проводить вас до аэропорта? – прозвучало, как удар хлыста по обнаженной коже: больно, неотвратимо, безжалостно.
– Не стоит, тут недалеко, – отозвалась я и быстро отступила.
– Береги себя и детей.
– А ты себя.
– Как доберетесь, сообщи.
– Конечно.
Я поспешно села на переднее сиденье рядом с водителем, стараясь не думать о том, что мы с Диего до сегодняшнего дня еще ни разу не расставались.
Ни разу.
В Пулково на паспортном контроле мне улыбнулся молоденький сотрудник.
– Цель визита? – спросил он, пролистывая наши с детьми загранпаспорта, в которых не было ни одной отметки о въезде в страну за последние пять лет.
– Хочу встретить Новый год правильно.
– Я бы лучше на Бали слетал или, на худой конец, в Египет, – вздохнул он и, наверное, мысленно покрутил пальцем у виска.
Стащив чемодан и коляску с транспортной ленты, я положила их на тележку, а сверху усадила детей. Они устали за время полета, но стойко держались за мое обещание съесть столько мороженого, сколько найдут в морозильнике бабушки и дедушки. Мне оставалось только надеяться, что зимой в морозильнике хранятся лишь ягоды из деревни.
У выхода из аэропорта к нам уже бежали мои родители, раскинув руки. Папа зацеловал нас колючими усами, постоянно повторяя:
– Наша Надя приехала! С детьми!
Мама вытирала слезы радости сначала на своих щеках, потом на моих и то и дело чмокала Луну в тугие щечки и лохматую макушку Адриана.
Дома у родителей было хорошо: тесно, жарко, коридор размером с мой обеденный стол в Барселоне, но в точности как в детстве! Первым делом я заглянула в гостиную – все та же искусственная елка, как и на всех моих фотографиях. Только вместо картин на стенах теперь висели десятки фотографий Луны и Адриана.
Мама помогла внучке снять куртку, бурча под нос что-то про «помыть руки после дороги», а папа уже ползал
Последующие дни я все равно писала ему сообщения, но очень короткие: «У детей все хорошо», «Луна обожает снег», «Адриан кормил уток в парке». В ответ приходили такие же скупые ответы: «Ок», «Хорошо», «Передавай детям привет». И с каждым сообщением пропасть между нами становилась все больше, а тридцать первого декабря ниточка, связывающая нас, будто бы оборвалась. Я написала Диего три сообщения, но в ответ не получила ни одного. Волнение, растерянность, злость, тоска, паника сменяли друг друга, подводя меня к краю, за которым находились пустота и одиночество. Неужели мой брак действительно закончится вот так? Не пора ли подыскивать квартиру в Москве? Чтобы отвлечься, я включила телевизор, нашла по второму каналу «Иронию судьбы». На экране голосом Пугачевой пела моя тезка Надя: «Благословляю вас на все четыре стороны». Ну что ж, будем считать это за знак свыше. Я отключила телефон и закинула его в секретер.
Оставшуюся часть фильма мы смотрели за столом, пили шампанское из хрустальных фужеров и ели мамин оливье. Стол мы заранее перенесли из кухни в гостиную, чтобы всем хватило места. Луна уснула на диване, а Адриан скакал с новым футбольным мячом перед телевизором, пока мы с родителями провожали старый год. Я думала, что буду рада оставить в прошлом все плохое, включая упрямого Диего, но неожиданно поняла, что плохого-то толком и не было!
Вместо приятной щекотки от игристого вина во рту почувствовалась горечь от осознания собственной глупости. В уходящем году Луна обзавелась тремя зубами и научилась ходить. Адриан выиграл свой первый футбольный матч и попал в основной состав команды. Диего работал не покладая рук, чтобы я могла оставаться в декрете столько, сколько пожелаю, а не четыре месяца, как принято в Испании. И все свободное время он уделял мне и детям… Да, он злился, что я не хочу покупать какающее полено, но ведь он был каталонцем и имел право на кагатио, как я на оливье и снег на Новый год.
Господи боже мой, неужели я потеряла мужа только потому, что не смогла нормально объяснить ему, почему мне так важна эта поездка?
Я залпом выпила целый бокал и бросилась к секретеру, чтобы немедленно позвонить Диего. На часах была половина двенадцатого, а я не хотела встречать Новый год без мужа! Мне нужно было слышать его голос, его мягкую «д» в моем имени.
– Надя, – позвал папа, взяв меня под локоть.
Я обернулась с телефоном в руках, собираясь сказать, что занята, но он приложил указательный палец к губам, призывая к молчанию.
– Т-с-с! – зашипел он и кивнул на сумку в руках.
Приоткрыв молнию, он вытащил уголок красного халата и клочок белой бороды.
– Я сейчас выйду, а ты прикрой меня.
На душе стало чуточку спокойнее. Хоть что-то получилось так, как мне мечталось. У детей будет Дед Мороз.
Папа выскользнул на лестничную площадку с сумкой, пока я рассказывала Адриану о спортивных достижениях Месси, но через две минуты уже снова стоял в гостиной. Ну вот… А я-то думала, что это он нарядится. Еще через минуту раздалась трель дверного звонка, и Луна проснулась, разразившись громким плачем. Мама тут же подхватила ее на руки и принялась укачивать, папа пошел с Адрианом открывать дверь, а я включила телефон, чтобы наконец позвонить Диего.