Зимняя сказка в Венеции
Шрифт:
Джулия посмотрела на Винченцо взглядом, от которого у него застыла кровь в жилах.
– Я ее мать. Она принадлежит мне. Если кто-то попытается меня остановить, то я…
– Что вы сделаете? – с тревогой спросил он.
– Сделаю то, что должна – пусть даже мне придется убить его.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Некоторое время Винченцо молчал, потом поднялся.
– Я, пожалуй, пойду. Проводите меня немного.
Джулия молча пошла за ним, и, когда они подошли
– До середины января еще долго. Как вы думаете провести это время?
– Буду точить свой меч, – с мрачным юмором ответила она.
– Не говорите таких вещей, – резко бросил он.
– Почему? Потому что в вашем воображении я вся соткана из доброты и света? Может, я и была такой – тогда. Но сейчас – нет.
Он приподнял одну бровь, умеряя ее возбуждение.
– Я просто собирался предложить вам более полезное времяпрепровождение. Поработайте у меня, пока не будет Силии. Конечно, художнику место официантки может показаться унизительным с точки зрения социального статуса…
– ..тогда как для бывшей заключенной это шаг наверх, – закончила она с сарказмом.
Винченцо и бровью не повел.
– Ну, так как – поработаете?
Джулия колебалась. Она обещала себе, что будет остерегаться его, но постоянно нарушала это обещание, потому что он трогал ее сердце.
Словно прочитав ее мысли, Винченцо спокойно сказал:
– Ничего не опасайтесь, я не причиню вам беспокойства. Напротив, мне следует извиниться.
– За что?
– За то, что давил на вас. Я догадывался, что с вами произошло что-то плохое, но такого даже предполагать не мог.
Джулия усмехнулась.
– Теперь вы знаете, как я превратилась в мстительную ведьму.
– Не мне вас судить. Какое у меня на это право?
Но я не могу поверить, что Софи мертва. Я думаю, она все еще где-то существует. Вам нужны покой и жилье, и я предоставлю их вам, пока вы будете у меня работать.
– Ладно, я согласна.
– Хорошо. Вы можете жить в квартире над рестораном.
Она покачала головой.
– Спасибо, но я останусь здесь. Я теперь не могу оставить Пьеро одного. Знаю, он раньше жил один, но сейчас что-то изменилось. Я чувствую, что нужна ему.
– Вы говорили, что у вас нет никаких чувств.
– Это семейное обязательство.
– А вы с ним разве семья?
– По крови – нет, но в других отношениях – да.
– А как же я? Я член этой семьи или нет?
Джулия не ответила, и он понял, что стоит вне круга избранных.
Это не должно было бы иметь никакого значения. У него есть еще родственники, с которыми он может провести Рождество, предоставив этим двум неудачникам находить утешение в обществе друг друга. Тем не менее ему стало обидно.
Джулия имела огромный успех в «Попугае».
Начинался рождественский наплыв туристов, и ресторан каждый вечер был переполнен посетителями. Некоторые клиенты настаивали на
– Вы не должны допускать, чтобы Антонио вас монополизировал, – сказал Винченцо, когда они однажды ночью шли по темным улочкам. – У нас масса других клиентов.
– Он из тех людей, которые всегда добиваются, чтобы их замечали, – примирительно возразила Джулия. Настойчивая галантность Антонио принесла массу пользы ее самооценке. – К тому же он пообещал мне совершенно особенные чаевые, задумчиво произнесла она.
– Будьте осторожны. «Особенные чаевые» Антонио хорошо известны и выражаются не в деньгах.
Она взяла его под руку.
– Да ладно вам, не дуйтесь. Я просто делаю свою работу. А после шести лет отсидки в женском обществе я, может быть, не возражаю против чуточки восхищения.
– «Чуточка восхищения», – насмешливо передразнил Винченцо. – Еще секунда, и он повалил бы вас на пол.
Вместо ответа она взглянула на него с иронией.
– Понятно, – мрачно сказал он. – Похоже, что женщина, которая хвалится, будто не испытывает никаких чувств, не прочь заставить меня ревновать?
– Эта бесчувственная женщина не принадлежит вам, так что вы не имеете права ревновать. Винченцо, на что вы надеетесь?
Он пожал плечами.
– Может быть, я жду встречи с Софи.
– Ее нет. Она умерла где-то на второй год моего пребывания в тюрьме.
– Ошибаетесь. Она жива. Потому-то я и не могу освободиться от вас.
Они остановились под фонарем, в свете которого казались друг другу окрашенными в какие-то блеклые, неземные тона. Лицо Джулии, которое раньше было слишком худым, немного округлилось и несколько утратило свое измученное выражение. Это ей шло – она даже выглядела моложе.
– Для этого вы должны стараться более настойчиво, – сказала она. – Это лишь вопрос решительности.
– А если я не хочу быть решительным?
Пошел снег, сначала редкими хлопьями, потом все гуще и гуще. Сквозь эту завесу она изучала его лицо, освещаемое холодным светом.
– Все равно я уйду и оставлю тебя, – прошептала она. – Рано или поздно.
– Я знаю, – печально сказал он. – Но кто знает, когда? Во всяком случае, не сегодня.
С этими словами он притянул ее к себе, и она прижалась к нему, подставив губы для поцелуя и со страстью ответив на него.
В канун Рождества, в полдень, с башни Кастель Сант-Анджело в Риме был произведен пушечный выстрел, означавший официальное начало рождественских праздников.
Джулия и Пьеро слушали праздничную программу по купленному ею транзистору. Ресторан был закрыт, Винченцо отправился к семье, а она устроилась на Рождество в палаццо.
Они запаслись праздничными сладостями, включая pannettone, традиционный фруктовый кекс. За едой Джулия сказала:
– Помню, когда была маленькая, в канун Рождества я вывешивала свой чулок.