Зимняя вьюга
Шрифт:
– Мне все равно.
– Даже если они погибнут?
По губам Севастьяна скользнула усмешка.
– Они же хищницы, пусть оправдывают свое имя.
Минут через десять ходьбы появился Ленкин пес. Попрыгал, довольный, вокруг ее ног и помчался вперед, время от времени возвращаясь.
– Слушай, так это все-таки твой?
– не вытерпела я.
– Ага, - согласилась она с улыбкой.
– Мой. Ментальный.
– То есть как?
– То есть полуматериальное воплощение моей силы.
Информация ввергла меня в некоторый ступор. Воплощение ее силы? Ведь Елена теперь даже не хищница, откуда
– И давно он у тебя?
– Да нет.
Как от Кота ушла.
Она не произнесла вслух, а я предпочла сделать вид, что не услышала.
– Надо так понимать, ты стала сильней?
– Вроде как. Точно и сама не знаю.
– Здорово. Мне бы контроля немножко...
– вздохнула с тоской и удостоилась сочувствующего взгляда.
– Сева обещал тебе помочь, - попыталась утешить Ленка.
– А уж он то точно научит тебя контролю.
– Кстати о Севе. Как думаешь, зачем Князю жить среди хищниц?
– Ну, если честно...
– она замялась.
– В общем, я такой разговорчик слышала, типа Ника предлагала ему на хищнице жениться. Не то чтобы я думала, что он по этой причине явился, но тема такая была.
– Жениться на хищнице?
– сказать, что меня посетил шок, значит ничего не сказать.
– Да за каким чертом ему жена-хищница?
– Исходя из рассуждений Ники, это сила.
– А поподробнее?
– Что-то вроде: "женишься на хищнице, за тобой потянутся и остальные, а эта сила, предел которой знают только хищницы".
Пара секунд ушло на обдумывание информации. В принципе, предположение не лишено смысла. Взять хотя бы Константина - теперь его родственники да и близкие друзья в безопасности, не будем же мы бороться с мужем одной из нас? Так и за Севом, вероятно, придется пойти, если он женится на ком-нибудь из наших. С другой стороны, это просто полный бред! Чтобы Князь Ада да женился на ночной хищнице? Чушь! Ну а если не на ночной? Вроде как тоже прокатывает, иначе нам придется иметь дело с другой ветвью хищниц, а это, скажу я вам, чревато неприятностями. Вот возьмем полночных: одна их Джул чего стоит. Ленка мне рассказывала и про предсказательницу, и про Дину с ее стихией огня, и про Ксю, причиняющую боль, даже про волчицу-Марго... Сила Агнессы и Жеки пока неизвестна, но даже окажись она незначительной, коктейля из остальных нам хватит за глаза. Посещают меня с некоторых пор мысли, что ночные хищницы, то бишь мы, весьма слабы. Если откинуть Елену, останется Крис, которая, не спорю, сильна, но сила приходит к ней так же неконтролируемо и напоминает приступы; Ната, чьи щиты помогают только в борьбе с демонами; Сарра с ее ненормальными инстинктами; ну и я. А что я? Телепатия - хорошо, не спорю. Раз по башке получил, больше пользы не принесешь.
Эх, тяжела наша жизнь. Дневным куда лучше живется. Их предводительница, Серафима, имеет силу сродни Кристининой, она обрастает какими-то странными пластинками-доспехами, берет из ниоткуда пару мечей и крылья и сражается. Вообще наши предводительницы весьма грозная сила. Когда все мы только переместилась в этот мир, Вероника делила нас на три группы и ставила во главе одну из нас, а потом, когда отряды уже сформировались, выбранные три девушки продемонстрировали силы. М-да. Серафима с этими мечами и крыльями, Дина, вся в огне, и Крис с желтыми глазами и вытянутыми
– О чем задумалась?
– О дневных, - честно ответила я.
– Что ты знаешь о них?
– О дневных-то хищницах? Помню только одну из них, молоденькая такая, выбеленная блондинка.
– Точно, вспомнила.
Девушка действительно неплохо запомнилась. Во-первых из-за возраста, на вид ей лет семнадцать, а во-вторых из-за внешнего вида. Редкая красавица с абсолютно идеальными чертами лица, фигурой, кожей, волосами... Совсем непохожа на человека, скорее на оживший идеал красоты.
– Ила...
Елена замерла, я же застыла в растерянности, не зная, что делать. Дать им поговорить, уйти, или, наоборот, остаться на случай чего?
Она повернулась. Лицо спокойное, руки расслаблены, пес, ждущий команды, угрожающе рычит рядом с ее ногами.
– Ила, я... хотел поговорить.
Он не только выглядел, но и говорил жалко. Одежда грязная, мятая, на лице щетина, всклоченные волосы, запах перегара, невнятная речь. Пил, небось, без остановок.
– Нам не о чем разговаривать.
Людская гордость не знает границ. Чувство собственного достоинства нередко выливается в элементарную боязнь быть осмеянным из-за своих чувств. Я же вижу, слышу, чувствую, как сильно ей хочется зарыдать и броситься ему на шею. Но стоит на месте, словно ледяная королева, вся ее поза выражает полное безразличие. А он... полная неразбериха в голове, здесь и стыд, и вина, и злость на себе, только одно чувство выбивается из общей какофонии - страх. Боится до ужаса, до дрожи в коленках, что не выслушает, прогонит, уйдет, оставит его одного, в одиночестве.
Заставила себя встряхнуться. Я не эмпат, но иногда мысли и чувства спаяны так крепко, что невольно окунаешься в чужую душу. Проводником быть тяжело. Такое ощущение, будто это я жду слов Лены, зная, что в случае отказа, если она прогонит меня, смысла жить больше нет.
Обругала себя и слегка постучала по щекам, привлекая внимание Ленки.
– Что такое?
– обеспокоенно спросила она.
Глаза жадно вбирают знакомые черты, сердце ходит ходуном, бьется где-то высоко-высоко, или низко? Он не знает. Вечность готов провести рядом с ней, пусть даже в качестве стороннего наблюдателя, лишь бы только она была рядом... Какая ирония, влюбиться в простую смертную и так пропасть...
Горячий шершавый язык лизнул ладонь, я вздрогнула.
– Поговори с ним, а?
– выдавила из себя еле-еле, ничего не объясняя и лишь пятясь. Еще одного такого водоворота мне не пережить.
– А я пока осмотрюсь, да?
И, не дожидаясь ответа, трусливо сбежала.
Так хотелось плюнуть на все, бежать к нему, забыв обо все, только она не могла. Никак не могла.
Елена даже понимала его. Ну да, демоническая аристократия, и он, как ее представитель, а его жена набросилась на мирных демонов, посетивших этот бал. Но понять и простить - разные вещи. Ей никак не удавалось смириться с тем, что он не вступился за нее. Разве не таков должен был быть рефлекс любящего мужчины? Вступиться, успокоить, оградить от опасности и уже потом спрашивать, что случилось. А он на нее голос повысил...