Зимняя жара

Блэр Эмилия

— Э? — Я смотрю на Стивена, ожидая объяснений. — Гавайи?

— Да, мы едем на Гавайи на Рождество. Погода хорошая. И весь персонал получает отпуск. Все в выигрыше.

Я делаю шаг назад:

— Рождество — это снег, семья и рождественские елки. Где вы возьмете рождественскую елку на Гавайях?

— Никакой рождественской елки. Мы идем на пляж, и я веду Аарона в парки развлечений. А потом у нас будет хороший рождественский ужин.

Я таращусь на них и медленно спрашиваю:

—

Ты хочешь сказать, что у вас никогда не было рождественской елки и вы никогда ее не украшали? Что вы никогда не развешивала чулки и подарки под елкой?

Глаза Аарона расширяются:

— Ты имеешь в виду такую, как показывают по телевизору? Папа сказал, что это неправда!

— Неужели? — я свирепо смотрю на Стивена, который бормочет:

— Это слишком для двоих.

Я смотрю на него, не мигая.

— Мне не хотелось бы провести Рождество на Гавайях.

Аарон дергает отца за рубашку, его глаза блестят.

— Папа, а мы можем в этом году устроить рождественскую елку? Можем?

Когда Стивен бросает на меня раздраженный взгляд, я приподнимаю бровь:

— В такую погоду на Гавайи не полетишь. В любом случае, все самолеты останутся на земле до тех пор, пока будет бушевать метель.

— Папа? — Аарон смотрит умоляюще.

Стивен смягчается.

— Мы можем купить елку.

Однако я вижу вспышку раздражения на его лице, когда он выходит из комнаты. Интересно, я перешла черту, или в идее отпраздновать Рождество крылось что-то еще, чего он не желал.

Глава 14

— Ты уверена, что справишься сама? — спрашиваю я Скарлетт.

— Всего несколько дней. Кроме того, у меня гостит друг, так что я в порядке, — успокаивает меня Скарлетт.

Я слышу мужской голос на заднем плане, прежде чем она поспешно прерывает связь, и мне интересно, кто это был.

Уставившись на свой мобильник, я гадаю, кто бы это мог быть.

Я очень надеялась, что не Колин.

Сунув телефон в сумку, я встаю и начинаю искать Стивена.

Мне было немного не по себе от моих утренних слов. Рождество — семейный праздник, и мне не следовало вмешиваться. Я перешла черту и хотела загладить свою вину.

Однако дом оказался настолько велик, что мне пришлось бродить по коридорам.

— Могу я помочь, мисс?

Я моргаю, глядя на улыбающегося мне Джарвиса.

— Я... я искала Стивена, — заикаясь, выговариваю я, немного ошарашенная его внезапным появлением.

Джарвис бросает взгляд на часы.

— Он должен быть у себя в кабинете, прямо сейчас. Хотите, провожу вас к нему?

Я переминаюсь с ноги на ногу.

— Если вас это не слишком затруднит.

— Никак нет. Следуйте за мной.

Он ведет меня вверх по

лестнице в покрытый ковром коридор, который кажется мне знакомым. Я помню, как проходила по нему прошлой ночью.

Джарвис указывает на тяжелую дубовую дверь.

— Внутри вы найдете господина Таннера.

Я провожаю его взглядом, прежде чем нерешительно постучать в дверь и заглянуть внутрь.

Стивен сидел за огромным столом, который выглядел очень дорогим, в кресле, видимо, сделанном специально для него.

Он говорил по стационарному телефону, и я удивилась, зачем ему он. Это казалось таким старомодным. Но этот мужчина постоянно удивляет меня.

Он поднимает голову, и я вижу, как в его глазах мелькают удивление и удовольствие, когда он машет мне.

Закрываю за собой дверь и прислоняюсь к ней, изучая обстановку кабинета.

Он похож на один из тех старомодных кабинетов, которые вы найдете в журналах пятидесятых годов у самых богатых аристократов.

Но, с другой стороны, стиль Стивена как ничто другое подходил этому месту. Эти длинный плащ или пальто, этот безупречный костюм без единой морщинки.

Комната тоже устлана ковром, и я не издавала ни звука, пока шла к Стивену.

Он похлопывает себя по ноге, приглашая присесть, и приподнимает бровь, когда я, скорчив недовольную гримасу, решаю просто прислониться к столу.

Однако заметила, что Стивену нравилось все делать по-своему, и он всегда предпочитал, чтобы я сидела у него на коленях.

Не прошло и минуты, как я там и оказалась, а он, обхватив меня за талию, словно стальным обручем, удерживал.

Я вздохнула.

У него, как поняла, был важный звонок, поэтому я не стала его беспокоить, вместо этого провела руками по гладкой поверхности его стола, размышляя об этом мужчине.

За последние три недели он показал мне разные стороны своей личности. От злого до терпеливого, защищающего, игривого. Даже сейчас, сидя здесь, я понятия не имею, что делаю.

Нет никакого плана, которому я могла бы следовать, ничего, что могло бы подготовить меня к тому, что может произойти.

После случившегося насилия я пребывала в смятении, и только присутствие Стивена изгнало всех демонов. Мое решение переспать с ним можно назвать безрассудным, но я уже не могла ничего изменить. Несмотря на свою нежность и игривость, он все равно большую часть времени держался отчужденно, и мне пока не удавалось пробить эту стену.

Я накрываю его руку своей и переворачиваю ее, изучая мозоли, свидетельствующие о тяжелом физическом труде.

Интересно, откуда они взялись?

И что между нами?

Расстанемся ли мы, когда он поймет, что у нас нет абсолютно ничего общего?

Останемся ли мы друзьями?

Сможет ли Стивен преодолеть барьеры, которые я воздвигла вокруг своего сердца? Потому что время от времени они давали трещину, особенно когда он играл с сыном на кухне или целовал меня в щеку.

Он потянул меня за футболку и, справившись с мешающей тканью, целует мое обнаженное плечо.