Зина Портнова (Военная проза)

Смирнов Василий Александрович

– Знают... Просили обратить особое внимание в" движение поездов и автомашин по шоссе, - ответила Фруза.

– Я слежу за движением поездов. Но мне нужен помощник. Одному трудно, отозвался худощавый темноволосый парень в железнодорожной куртке.

Внимательно приглядевшись, Зина узнала в нем своего дальнего родственника - Николая Алексеева. Он выглядел "стариком" среди юных подпольщиков. Николаю было уже двадцать три года.

– Получишь помощника...
– Фруза скользнула взором по собравшимся.
–

Мы это продумаем. Надо будет учесть, кто ближе живет к железной дороге... А вот следить за шоссейкой попросим Машу и Тоню Лузгиных.

– Согласны...
– за себя и за старшую сестру ответила Маша.

– Сведения будете передавать Володе, - предупредила Фруза.
– А Володя мне, по цепочке. В целях конспирации меня теперь называйте Таней. Советую каждому взять себе подпольную кличку.

– Это обязательно или желательно?
– спросил Евгений, имевший привычку возражать.
– Начиталась ты, Фруза, всякой приключенческой литературы! В условиях деревни, когда все хорошо друг друга знают, клички совершенно излишни, и нечего заниматься всякими пустяками...

– О пустяках нам "люди из леса" советы давать не будут, - перебила его Фруза и спокойно добавила: - Настаивать я не буду. Как, девочки, думаете? обратилась она к женской половине собравшихся.

И девушки поддержали ее.

– Меня можете звать Ласточкой, - первой откликнулась Маша Лузгина и, взглянув на старшую сестру, добавила: - А Тоню зовите Несмеяной.
– И тут же пояснила: - Она у нас редко смеется. Мы ее так дома окрестили. Тоня, ты согласна?

Совершенно непохожая на свою сестру, высокая, стройная, с длинной темно-русой косой, Антонина улыбнулась:

– Ну что ж, пускай буду Несмеяной...

– Орлик, - придумала себе кличку задушевная подруга Фрузы Маша Дементьева.
– Так меня звали в детстве...
– И шутливо толкнула в бок Нину Азолину: - А тебя как?..

– Василек, - задумчиво отозвалась Нина.

Зина, внимательно слушая, отметила про себя, что эта подпольная кличка очень подходит синеглазой Нине.

– Дело это, ребята, серьезное, - снова предупредила Фруза. Разговаривать о наших подпольных делах, не оглашая фамилий, - закон конспирации.
– И обратилась к своей подружке-односельчанке Зине Лузгиной: А тебя как будем именовать?

– Зовите Мальвой. В честь героини повести Максима Горького.

Теперь Фруза смотрела на сидевших рядышком брага и сестру - Митю и Машу Хребтенко.

– Елочка, - назвала себя Mama.

– А я еще подумаю, - отозвался Митя.

И тут Зина уловила взгляд Фрузы на себе.

– Ромашка!..
– смутившись и покраснев, назвала она придуманную кличку, вспомнив почему-то Сережу Есина и последний ленинградский вечер.

– А вы... "братья"?
– спросила Фруза, окинув долгим взглядом однофамильцев Езовитовых.

– Так и называй -

братьями, - посоветовал Евгений.

– Кто из вас старший, а кто младший?
– поинтересовался кто-то из девчат.

– Мы - близнецы!
– шутливо ответил Илья.

Ребята засмеялись.

Володя, нахмурившись, нетерпеливо переглянулся с Фрузой. Порывисто поднялся с места.

– Почему нам сегодня так весело?
– строго спросил он.

– Володя прав... Ведем себя по-ребячески, - сказала Фруза, - а решаем очень серьезное дело.
– Она снова овладела собранием.

Установили пароли. Договорились, как оповещать друг друга в случае опасности. Поручили Володе наметить места, где будут находиться тайники для подпольных документов, систему сигнализации, если в дом подпольщика входить нельзя.

– А как мы назовем нашу организацию?
– спросил Володя.

– Не знаю... Я не думала, - растерялась Фруза.

Одно за другим предлагались названия, но они не захватывали ребят.

Беспокойно поерзав на стуле, Зина вдруг решилась и подняла руку:

– "Обольские мстители".

Наступила тишина.

– Пожалуй, неплохо, - отозвался Евгений.
– Мне правится.

– Лучше - "Юные мстители", - поправила Фруза.
– Как думаете, ребята?

Название "Юные мстители" всем пришлось по душе.

– С сегодняшнего дня мы все - юные мстители, - подытожила Фруза.
– Так давайте делом оправдаем название - будем мстить проклятым фашистам. Прошу, ребята, встать.

Все встали. И Фруза тихонько запела:

Вихри враждебные веют над нами,

Черные силы нас тяжко гнетут.

В бой роковой мы вступили с врагами...

Охваченные единым порывом, песню подхватили все юные мстители.

Январские сумерки быстро опускаются на землю. Сыплет снег, крутит пурга. В зашторенных окнах поселка ни одного огонька. Кругом тишина. Две девушки медленно идут друг за другом между сугробами, по тропке вдоль крайнего посада. Наконец они остановились на углу.

Одна - в плюшевом светлом жакете, закутанная белым полушалком, - как невидимка среди сугробов. Другая - в черной шинельке, темном платке и черных ветхих валенках на ногах - резко выделяется на фоне белого снега.

– Начнем, Ромашка!
– прошептала девушка в жакете, озираясь по сторонам.

Она быстро вынула листовку, смазала клейстером, слегка прилепила на облюбованное место и ушла вперед.

Та, которую она назвала Ромашкой, приостановилась, разгладила наклеенную листовку, огляделась и заторопилась вслед. И вдруг метнулась в сугроб, воскликнув:

– Ласточка, ложись!..

На противоположном посаде появились двое. Идут они медленно, один за другим, отворачиваясь от ветра.

– Полицаи...
– вымолвила Ромашка, глубже зарываясь в сугроб.